— Никогда этим не пользовался, — бросил в ответ Баркер и, срубив пару веток с куста, хмуро посмотрел на врага. — Так ты все это время был в городе?
— Да.
— А он думал, что ты удрал.
— Плохо искал — я, в общем-то, и не прятался.
— Некогда ему было тебя искать. Так ты, никак, к своим собрался?
— Да.
— Тогда убирайся поживей. — Баркер кивнул в сторону холма.
Удивленный таким предложением, Шарп даже опустил саблю:
— Идем со мной.
Баркер обиженно насупился:
— Я не перебежчик.
— Тогда что же не нападаешь?
— С этим я тебя не одолею. — Он повертел клинок и с сожалением покачал головой. — С ними у меня плохо получается. Не научился в свое время. Так что, скорее всего, это ты меня порежешь. Нету смысла. Только не думай, я не испугался. Увижу, что вернулся в город, прикончу. Я не джентльмен, как некоторые, и дерусь только тогда, когда знаю, что возьму верх. — Баркер отступил в сторону и махнул рукой. — Давай, лейтенант, вали отсюда.
Не воспользоваться столь любезным предложением было бы глупо, и Шарп, не спуская с противника глаз, начал отступать, но тут из-за деревьев донесся знакомый голос Лависсера. Баркер отозвался не сразу, взглянув предостерегающе на стрелка, и голос повторил уже с ноткой нетерпения:
— Баркер!
— Я здесь, сэр! — крикнул слуга и, повернувшись к Шарпу, вполголоса добавил: — У него пистолет.
Тем не менее спешить лейтенант не стал. Он видел, как Лависсер стрелял из пистолетов, и сомневался, что тот успел перезарядить их. Оставался еще шанс, совсем, правда, небольшой, что ему удастся задержать предателя до подхода британцев.
В том, что красномундирники вот-вот поднимутся на холм, сомнений не оставалось. Под ураганным неприятельским огнем только моряки сохранили присутствие духа и некоторое подобие дисциплины, но при этом им достало ума осознать бессмысленность сопротивления и отступить к роще, прихватив с собой раненых. Самые сообразительные из ополченцев последовали их примеру. От залпового огня у многих заложило уши, и они просто вжались в землю под серым дымом, плывущим над забрызганной кровью поляной. Один из сержантов попытался поднять соотечественников в контратаку, но поймал пулю в горло. Он опрокинулся на спину, раскинув ноги, и затих, а его мушкет пополз вниз по склону. Пули продолжали бить по убитым, и безжизненные уже тела дергались.
— Прекратить огонь! — прозвучала команда.
— Прекратить огонь!
— Пристегнуть штыки!
Спустившись вниз на брошенной Баркером лошади, Лависсер увидел сначала своего слугу, а потом и Шарпа. Удивившись в первый момент, он улыбнулся.
— Черт возьми, Ричард! Что вы здесь делаете? — весело спросил предатель.