Зато никаким уникальным даром я не владел (по крайней мере, ничего подобного не ощущал), и дериллий на мой организм не действовал. Однако меня коробил один момент: новорождённый волхв убивает свою мать… Не потому ли я сирота, что моя мать умерла при родах?..
– Кроме силы, у них есть ещё и уязвимости, так называемые, мортемы, – продолжил Хинниган. – И у каждого они тоже уникальные. Это оборотная сторона их тёмного кодо. Если знать мортем волхва, то можно его даже убить. Правда, он всё равно переродится, зато может и не вспомнить, кем он был раньше и почему умер… В книге приведена легенда о мортеме волхва Адема. Он якобы боялся лунного света в фазе первой четверти и клинка, омытого слезами харпага. Не знаю… может, это и неправда. Легенда же. Вряд ли харпаги умеют плакать, у них и глаз-то нормальных нет… А вот последнюю главу я не успел прочитать. Даже не понял, о чём она. Называется «Энормос», но, судя по картинкам, там что-то жуткое. Потом возьмёшь словарь и сам почитаешь. Ты знаешь хоть, как словарём-то пользоваться?
Голос Хиннигана внезапно стал резковатым и ехидным.
Я тут же убрал книгу в сумку. Успел как раз вовремя – секретарь Чезаро вздрогнул и разлепил глаза.
– Слушай, Рэй… то есть Теодор, – Хинниган указал на запретные путы на моей правой руке, – а тебе больно их носить?
Я усмехнулся.
– Хочешь попробовать?
– Да не особо. Интересно просто.
– Не больно, но ничего приятного в этом нет.
На самом деле, запретные путы мне никак не мешали и, вообще, были до одного места. Зато обеспечивали отличное алиби.
Я опять глянул на напольные часы: без десяти семь. Через десять минут мне надо быть у Софи. Кабинет №14 находился на первом этаже, где-то рядом с гостевыми комнатами и кабинетом директора.
А теперь пришло время спровадить Хиннигана подальше.
– Ты не принесёшь мне тот самый словарь, Клиф? – попросил я. – Тебе проще будет найти, чем мне. Я в этих книжных полках и библиотечных карточках не особо разбираюсь.
Хинниган вздохнул.
– Это да. Не твоя сильная сторона.
Он нехотя поднялся и поплёлся к мисс Бланш. Как только он вышел из читального зала, я обратился к Чезаро.
– А я ведь предупреждал, что в библиотеке невесело.
– Оставьте свои предупреждения при себе, мистер Ринг, – устало отмахнулся секретарь. – Вам уже спать пора.
– Вы издеваетесь? – уставился я на него. – В семь часов вечера?
Он вынул из кармана часы, отщёлкнул крышку.
– Только семь? – В его голосе засквозили тоска и обречённость.
– Мы с вами ещё и ужин в столовой пропустили, – добавил я.
Теперь тоска отразилась и на физиономии Чезаро. Он совсем помрачнел.