— Вода прекрасная, кто зайдет? — кричит он из бассейна.
Я чувствую, как дрожу и стараюсь не смотреть на него.
— Ты взяла свой купальник? — спрашивает меня Трент, когда встает из-за стола.
— Он в моей сумке, но я нехорошо себя чувствую. Я бы могла просто посидеть в сторонке.
— Хорошо, — Трент наклоняется, целует меня и затем бежит к бассейну.
— Что насчет тебя, сладкая, ты идешь? — спрашивает меня Джон.
Мне страшно, что он хочет, чтобы я была там с ним. Он пугает меня.
— Она нехорошо себя чувствует. Она посидит в сторонке, — объясняет Трент.
— Дорогая, зайди внутрь, подальше от солнца. Я сделаю тебе что-нибудь прохладное попить, — говорит миссис Хэкли, прежде чем Джон сможет что-то ответить. Она уловила смысл того, что он хочет сделать, и помогает мне. И более чем вероятно, помогает себе тоже.
Миссис Хэкли подходит и, поскольку я стою, берет меня под руку. Она слегка подмигивает мне, и я вполне уверена, что это подмигивание обозначает две вещи. Во-первых, я не позволю ему быть рядом с тобой, и, во-вторых, ты спасаешь меня тоже.
Мы заходим внутрь, и я сажусь за кухонный стол.
— Я понимаю, — говорит она, делая мне прохладный напиток, — поверь мне, я понимаю.
Пока мы сидим на кухне, разговариваем, но ни о чем особенно важном. День проходит, и скоро нам пора идти домой. Я убеждаюсь, что Трент рядом со мной, прежде чем попрощаться с Джоном, и как только я ухожу оттуда, делаю глубокий вдох.
— Ты чувствуешь себя лучше? — спрашивает Трент, и мистер Хэкли оборачивается, чтобы посмотреть на меня.
— Ей лучше не быть беременной, — говорит мистер Хэкли с водительского сиденья.
— Что? — я тихо хныкаю. Я не хочу детей, никогда. Этот мир не предназначен для детей. Этот мир слишком жесток, чтобы подвергнуть ребенка этому.
— Мы еще не занимались сексом, папа, но, когда мы сделаем это, я надену резинку.
Я оскорблена. Полностью смущена.
— Лучше все-таки своди ее к доктору за противозачаточными таблетками, — говорит мистер Хэкли Тренту.
Я чувствую, как мое лицо горит, и мне хочется заплакать. Разговор крутится вокруг меня, и я чувствую себя так, будто не существую.
— Я буду использовать презерватив, папа, — говорит Трент снова.
— Проблема в том, сын, что такие девушки, как она, пытаются залететь, потому что рассчитывают на хорошую жизнь с людьми вроде нас.
Я отворачиваюсь и смотрю в окно, совершенно подавленная. За все эти годы с отцом, то, как он говорил со мной, то, каким он был, я всегда была готова к этому. Независимо от колебаний его настроения, того, что он сказал бы или сделал, я всегда была на страже.