Я останавливаюсь, когда мы доходим до последнего поворота перед моим домом.
— Ладно, — говорю я глядя в его добрые карие глаза. — Я буду там в пять, — я смотрю на свои туфли, когда отхожу от Трента.
— Тогда увидимся завтра, — Трент улыбается, когда поворачивается, чтобы уйти. — Надеюсь, ты сможешь прийти.
Я иду домой и впервые за все эти годы чувствую, что что-то происходит со мной. Даже мое лицо ощущается по-другому. Внезапно я чувствую, как лучи солнца касаются моей кожи, согревая меня и направляя к новым возможностям.
Как только я подхожу ближе к дому, то вижу, что папиной машины нет на подъездной дорожке, а это значит, что сейчас он еще на работе. Он работает на фабрике по производству матрасов, на поточной линии. Он ненавидит свою работу, но быть рядом со мной он ненавидит еще больше.
Когда я открываю входную дверь, меня встречает та же холодная, гнетущая тишина, к которой я так привыкла. Во всем этом доме нет жизни. Все лишено воздуха, необходимого для поддержания жизни, все просто мертво. Как и я обычно… но не сегодня. Сегодня меня пригласили на свидание, и я действительно чувствую, как тепло разливается внутри меня.
Мой живот урчит и внезапно я вспоминаю, насколько голодна. Кроме половины апельсина, что я съела вчера, у меня не было ничего, чтобы поесть. Сегодня один из учеников оставил свой наполовину съеденный сэндвич на столе в кафетерии, и если бы вокруг не было столько людей, я бы съела его. Но кто-то взял и выкинул его в мусор, поэтому пришлось обойтись.
Я иду в свою комнату и бросаю старую сумку на кровать. Как только я сбрасываю ее с плеча, ремень рвется, и книги летят через всю комнату. Мои плечи опускаются, я знаю, что до конца учебного года осталось еще пара месяцев. Эта сумка была со мной со второго класса средней школы, и я знаю, что папа не купит мне другую.
Но прямо сейчас живот важнее, чем сумка. Он урчит так громко, что, я уверена, люди в конце улицы могут услышать его. Я захожу на кухню и смотрю в пустой холодильник. Я проверяю шкафы на случай, если папа принес что-нибудь из еды, но он не сделал этого.
Зайдя в гостиную, я убираю с дивана все подушки, и роюсь рукой, вдруг там затерялась какая-нибудь мелочь. Я нахожу четвертак, и когда думаю, что ничего не смогу на него купить, нахожу смятую двадцатидолларовую купюру.
Я чувствую, как округляются мои глаза, и осматриваюсь вокруг, крепко сжимая двадцатку в прижатой к груди руке. Я сижу, не двигаясь, в течение нескольких минут и убеждаюсь, что это не уловка. Я снова тихо осматриваюсь, чтобы убедиться, что никто не увидел, как я украла деньги.