— Я должна остаться.
— Ты едва можешь держать глаза открытыми. Поезжай домой, вернешься, когда выспишься. Со мной и Лекси все будет нормально.
— Я, правда, должна остаться. — Мама настроена поспорить. Я вижу это по хмурому выражению лица. Она думает, что стоит остаться, но она устала и ей нужно домой.
— Мам, все будет в норме.
Пока папа рядом. Мне не нравится, что она чувствует себя виноватой.
— Просто иди уже, женщина, — мягко поддразнивает папа.
«Женщина» — это ее ласковое прозвище. Папа всегда так ее называет, это проверенный способ заставить маму улыбаться.
Вот и сейчас улыбка появляется в уголках ее губ.
— Ну, не знаю, — говорит она все еще в сомнениях.
— Ма-ам, — тяну я. — Тебе надо поспать, пожалуйста, поезжай домой.
Ее плечи поднимаются в глубоком вздохе. Она снова зевает.
— Ну, только если вы действительно так считаете. — Она смотрит на меня и папу.
— Считаем! — говорит мы с папой в унисон.
— Я спущусь с тобой и вызову тебе такси, — говорит папа. — Ты слишком устала, чтобы вести машину.
Он поднимается и направляется к двери.
Мама тоже поднимается и улыбается ему.
— Не глупи. Все будет нормально. Если вам что-то будет нужно, позвоните. — Она наклоняется и целует меня в щеку. — Я приеду, когда рассветет.
— Наверняка я буду спать, так что не торопись, — отвечаю я.
Мама берет свою сумочку и направляется к двери. Протянув руку к дверной ручке, она замирает и оборачивается.
— Если тебе что-то понадобится, скажи папе, чтобы позвонил мне. — Она целует папу.
У мамы красные глаза, я вижу, что она очень устала. Отсюда мне видны и темные круги у нее под глазами.
— Все будет в норме. — Если только не вернутся те галлюцинации.
— Ну, ладно. — Она улыбается, но эта улыбка вымученная. Тычет пальцем в папу. — Запомни: если что не так — звоните мне.
— Позвоним.
Дверь закрывается за ней.
Папа нетвердой походкой возвращается ко мне и садится в кресло у кровати. Он тоже выглядит усталым и, кажется, готов уснуть прямо здесь.
— Ты тоже можешь ехать, если хочешь, — говорю я неуверенно.
Пожалуйста, не оставляй меня наедине с этим кошмаром в моей голове.
— Я никогда не денусь. Ну, разве что усну.
Папа соскальзывает ниже в кресле и скрещивает руки на груди.
— Тебе тоже надо поспать.
Он закрывает глаза, и голова его падает на грудь. Храп говорит мне о том, что папа уснул, почти мгновенно.
Я пытаюсь повернуться на бок, но резкая боль в низу живота напоминает мне об операции.
Закрыв глаза, я пытаюсь уснуть, но образ Хейли, которую застрелил мужчина со шрамом на щеке, не исчезает. Раздраженно вздыхая, я пытаюсь отгородиться от этого кошмара. Но как только сон начинает мной овладевать, открывается дверь.