— А как насчет проституции?
Его брови удивленно взлетают вверх. Он делает глубокий вдох, проводит рукой по лицу и тихо смеется.
— А что насчет проституции?
— Это самая древняя профессия в мире. Разве ты не можешь покончить с наркотиками и заняться борделями?
— Ты считаешь, что я заставлю женщин заниматься проституцией?
Ого!
— Полегче, приятель. Я ничего не говорила о том, чтобы кого-то принуждать. — Он откидывается на спинку стула и скрещивает руки на груди, явно забавляясь. — Сотри эту глупую ухмылку со своего лица.
Он медлит, но опускает уголки губ. Однако теперь улыбка появилась в его глазах.
— Я говорю о том, что можно предложить безопасное место для работы, хорошие деньги, хорошую клиентуру, определенные стандарты для женщин и для клиентов и зарабатывать деньги так.
Люди все еще усаживаются за стол. Женщины смотрят на Джуда и быстро переводят взгляд на меня, в основном игнорируя меня, пытаясь привлечь внимание Джуда. Его внимательность не ослабевает, и за исключением нескольких кивков головой и пожатия рук, он не отвлекается.
— Интересно, — бормочет он, оглядывая комнату. — Ты довольно прогрессивно мыслишь. Большинство людей скажут, что проституция так же вредна, как наркотики или огнестрельное оружие. Но ты предлагаешь альтернативу наркотикам и оружию. Вот только разве проституция — это выход? К сожалению, этот мир не из лучших. Это не блестящие радуги и единороги. Это дерьмо. Когда я отойду от дел или умру, сотня людей займет мое место.
Это, конечно, вызывает больше вопросов.
— Тогда почему тебя еще не убили? Если мир такой беспощадный, каким ты хочешь его показать, то почему тебя еще не… как сказал бы кто-то такой, как ты… не «порешили»?
Передо мной ставят маленькую тарелку, я смотрю на невероятно крошечную закуску.
— Ты меня забавляешь, Лекси. Я могу умереть, только если один из моих людей убьет меня, или от старости. Я хорошо защищен. Очень хорошо защищен. — Он съедает свою крошечную порцию еды и смотрит на мою. — Ты собираешься это съесть?
Он многозначительно смотрит на мою маленькую тарелку.
— Да, я собираюсь это съесть. Что бы это ни было. Черт. — Я беру свою вилку.
Раз, два, три — и моя тарелка становится чистой. На ней ни крошки.
— Тебе понравилось?
— Это еда. Мы можем вернуться к тому, зачем мы вообще здесь?
— Чтобы собрать деньги на реабилитационный центр.
— Да ладно, серьезно? Ты не видишь в этом ничего смешного?
— Для меня это способ платить меньше налогов.
Держа стакан с водой, я замираю и смеюсь.
— Ты платишь налоги? То есть, по-настоящему? Ты не производишь впечатления человека, который платит налоги.