На фотографии Итан льнул к ее телу, она прижимала его к себе, а его рука лежала у нее на коленях. Ханна сидела рядом с ней с другой стороны, ее голова покоилась на плече матери. Это был милый, нежный, вовремя запечатленный момент. Мне хотелось задать кучу вопросов, но я не решалась. Не хотела быть бестактной и докучливой.
— Она была прекрасна. Сходство между вами заметно невооруженным взглядом.
Ханна действительно была похожа на женщину с фотографии, но на маленького Итана я хотела смотреть бесконечно долгое время. Его кругленькое, невинное личико и маленькое тельце в коротких штанишках и белом свитере пробуждало во мне желание обнять его.
— Спасибо. Мне нравится, когда люди говорят мне об этом. Я никогда не устану это слушать.
— Вы оба на нее похожи, — сказала я, по-прежнему глядя на фотографию, жалея, что не могла подержать ее в руке, но я сомневалась, стоит ли рисковать и просить об этом.
— Наш папа каждому из нас дал копию этого снимка. — Ханна изумленно взглянула на меня. — Ты разве никогда не видела его раньше?
Я покачала головой.
— Нет, снимка не было в его квартире, и я никогда не видела его, когда приходила к нему в офис.
Я почувствовала острую боль, когда упомянула его офис. В прошлый раз, когда я пришла туда, для нас все закончилось не очень хорошо. Я разозлилась и ушла от него, не желая слушать все, что он собирался мне сказать. В том числе «Я люблю тебя». Я помню взгляд на его искаженном болью лице возле лифта, когда его двери сомкнулись и отрезали нас друг от друга. Болезненные, неприятные воспоминания. Итан не просил меня зайти в офис с тех пор, как мы сошлись, и я тоже не предлагала заехать туда. Это было странно. Похоже, нам двоим слишком больно было находиться в его кабинете, и эту боль в настоящее время было нелегко преодолеть. Ох, может быть, со временем мы вернемся к поиску комфортной атмосферы в его офисе.
— Хмм… интересно… Любопытно, где он его хранит. — Ханна вернулась к выпечке хлеба и сняла ткань с миски.
Я потягивала кофе и продолжала изучать фотографию.
— Итан не говорил почти год после ее смерти. Однажды он просто перестал разговаривать. Думаю, что он был в шоке, когда она не вернулась… и ему потребовалось время, чтобы принять это в четырехлетнем возрасте, — тихо произнесла Ханна, замешивая тесто.
Ничего себе. Мой бедный Итан. Мне было больно слышать эту историю. Печаль в словах Ханны была довольно ощутима, и я стала размышлять над каким-нибудь ответом, который бы не выдал мою неосведомленность. Если бы я только знала, как умерла их мать.
— Я даже представить себе не могу, как тяжело вам, должно быть, пришлось. Итан так тепло отзывается о тебе и об отце. Он говорил, что вы стали ближе и сплоченнее после смерти вашей матери.