Где-то после двадцатого года появился в Синявине бывший белогвардейский офицер Самсон Христофорович Самсонов, контуженый. Говорили, что вины особой за ним власти не нашли, да и контузию зачли в его пользу — изредка заговаривался он непонятно, вот и выпустили на вольный свет. Какие ветры-пути занесли его в Синявино, так до сих пор и не знают, но пустила его сночевать к себе одинокая, уже в годах баба Глафира Орехова и оставила жить у себя, нажила с ним сынка на старости лет. Жили они вполне по-людски. Глафира могла глаза выцарапать любому, кто решался подшутить над ее мужем, да и заносило Самсона редко — не часто он и заговаривался вовсе, и совсем нормальная стала в Синявине семья. За что-то зауважал Самсон Христофорович Железина, нет-нет да и заходил к нему на чай, говорил тихо и умно (говорить о войне они оба не любили — на том и сошлись, наверно), и стать крестным отцом Спирьки Сергей Иванович согласился не колеблясь. Но свернулась Глафира как-то в один год, выжелтела, а после ее смерти стало Самсона заносить чаще — знать, имела баба какой-то заговор против его хвори. То засухой начнет пугать встречных, погибельной засухой, и пруды велит прудить, и сам все лето ковырялся с лопатой на дне Клубничного вражка, ребятня ему помогала, и состряпали-таки пруденцию, которую первой же весной разнесло до комочка, какая там запруда, когда весь снег лесной да полевой низвергается по вёснам в Клубничный! То зайчонка поймал в поле и решил, что зайцев на дому надо разводить, мучился долго и всерьез плакал, когда сбежал от него косой, — Сергей Иванович тогда сам привез ему из Речного четырех кроликов, помог сколотить клетки, и возился с ними Самсон круглые сутки, даже спал вместе в большой клетке. Кроликов развелось множество, и пришлось Сергею Ивановичу призвать на помощь Степку Трутня, чтоб забивал он излишек, выделывал шкурки, а доходец со Спирькой пополам делил — к тому времени Самсон уже совсем никудышным сделался. Сначала, при Глафире-то, его даже на колхозные работы наряжали, и ничего он их сполнял, аккуратно, а потом с каждым годом все хуже у него пошло, ладно хоть Спирька успел подрасти. А ничего парень вымахал, не каждому в его годы и в колхозе работать, и за домом, и за отцом таким следить. Говорят, злой он парень, да уж Сергею Ивановичу лучше знать, какой у него крестный сын: как раз впору у Спирьки ежиков, чтоб себя сохранять, — немало в Синявине голозубых, нет-нет да и пытаются поржать над сыном Самсона. Нда-а, дела у него, значит, не ахти, коль до русалок дошло. С каждым разом все чуднее становятся его выдумки.