— Почему-то и их не боюсь, — засмеялся Алексей. — Теперь не боюсь, маленький, правда, побаивался. Иду, бывало, из школы просекой на кордон, а они — цепочкой вдоль, сорок раз пропотеешь да промерзнешь. Но не трогали они меня. Наверно, своего чувствуют, лесного жителя.
— Ну уж, прям-таки «лесной», расхвастался! Можно подумать — со зверушками рос! — Варька поддразнивала, смеялась, и все же высквозила в голосе долька неверия. Не могла она представить, чтобы человек — ночью, один, в лесу! — совсем не боялся, а насчет волков его слова и вовсе за шутку-похвальбу приняла.
Алексей хорошо уловил ее сомнение, но не обиделся. Или не обратил внимания на ее колкость. Потому, наверно, что почувствовал, как беспокойно натянута она сегодня с самого утра. Опять притянул ее к себе, ласково провел по волосам и, оставив руку на ее плече, заговорил горячо — и сам уловил, что вышло несколько чересчур и нарочито:
— Нет, правда-правда! Если хочешь знать, даже деревья чувствуют своего человека, не то что звери! А я здесь и в самом деле свой. Ну просто как дома я в любом лесу! И знаю его, лес-то, кажись, неплохо. Правда, без похвальбы. Скажем вот: запусти меня в лес одного, ну совсем без ничего — без еды, без одежды, без ружья, такого как раз, какой сейчас есть, — все равно бы не пропал я. И жилье бы сделал себе, и еду нашел бы. В общем… ну, так ты все равно не поймешь, надо по-другому… Сейчас соображу. Вон, смотри: что это за дерево?
Варька заозиралась, ожидая увидеть какое-либо невиданное диковинное дерево. Но ничего особенного не выглядела, Алеша точно смотрел на большую елку, тяжелые лапы которой касались самой земли, а вершина, казалось, насквозь проткнула ровную небесную синь. Варька непонимающе перевела глаза с дерева на Алешу.
— Елка, конечно. Ты что, совсем за дуру меня считаешь?
— Ну, скажем, правильно. Хотя это скорее ель, чем елка. Но что это за дерево, что ты о нем знаешь?
— Это очень большая… елка, — упрямо повторила Варька свое. — Дерево с очень большими и частыми сучьями, хвойное, вечнозеленое, с острой вершинкой, со стволом, толстым внизу и тонким наверху…
— Сбежистым стволом, — поправил Алексей. — Правда ведь, красивое слово — «сбежистый»? Ну-ну, дальше давай, дальше! Что — уже все? Не гу-усто, ой не густо! Да про ель я могу рассказывать полдня, да и то навряд ли все расскажешь, еще на сутки останется.
— А ты рассказывай, рассказывай! — прямо повисла на Алексее Варька. — И вообще, будешь мне рассказывать все, что сам знаешь, я тоже хочу стать лесным человеком. Понял? Теперь ты от меня уже не отвертишься, давай рассказывай.