И, как ни странно, Ариадна начала успокаиваться. Подняла голову и посмотрела в лицо отчима.
– Папа.
– Я здесь, – отозвался он, – я всегда с тобой. – И протянул ей платок.
Она промокнула заплаканное лицо и сказала уже своим прежним голосом крепко стоящей на ногах деловой женщины.
– Ты прав, папа. Я смогу.
– А я никогда и не сомневался в тебе, дочка, – ласково проговорил Георгий Степанович Тактолызин и почувствовал, как боль отпустила его ещё не старое и закалённое в перипетиях жизни сердце. Теперь он был уверен: жизнь Ариадны наладится. А сейчас именно это и было самым главным и для его жены Ирмы, и для него самого.