Все бывает в первый и последний раз. И частенько мы сами решаем, первый этот раз или последний. Истина наивна. Истина банальна.
Митос соскочил с подножки машины и огляделся вокруг.
— Не туда смотришь, — Дэрил взял его за плечо и аккуратно развернул.
Лицо Митоса на мгновение застыло.
* * *
Он смотрел на ворота города, жмурясь от яркого солнца. Крепкие стены, фигуры часовых на башнях. Люди любили, да, наверное, и до сих пор любят повторять, что история идет по спирали. Доповторялись, что тут еще сказать. Привет, стражники. Здравствуйте, города, окруженные стенами. Давно не виделись.
— Как называется эта ваша крепость? Вылетело из головы.
Дэрил, вытаскивавший из машины вещи, бросил на него раздраженный взгляд:
— Я тебе и не говорил. Александрия.
Митос вскинулся. Похоже, и он сам дошутился насчет повторений. Он вновь один, он вновь бежит. И он вновь у стен Александрии.
— Да уж. Это была очень долгая дорога. И у вас тут есть добрый шериф и женщина с катаной?
— Да. И не очень-то любят болтунов. А как же твой Париж?
Впервые после его просьбы Дэрил упомянул былую цель Митоса. И это было оправданно. Старик бросил еще один взгляд наверх. Когда-то он считал этот жест символом отчаяния. Знаком того, что больше выхода искать негде и неоткуда ждать помощи.
Мог ли он перепутать отчаяние и надежду?
— Париж умеет ждать. Теперь-то уж точно. А ты, значит, не имеешь ничего против, если я у вас задержусь? Ненадолго.
— Твое дело. Но если ты хоть что-то выкинешь…
Митос поднял руки, показывая, что сдается:
— Шею мне свернешь, я понял. С первого раза. К слову. У вас есть библиотека?
На лице Дэрила мелькнула улыбка:
— Александрийская? Блядь, почему мне кажется, что теперь будет?
Митос только пожал плечами. Для себя он всего лишь еще раз убедился, что этот парень далеко не так прост и недалек, как кажется.
Париж умел ждать. Митос — тоже. И еще он умел останавливаться, когда становилось ясно, что дальнейший путь не имеет смысла. Они были живы — это не обсуждалось. Но нужно было быть совсем уж наивным идиотом, чтобы всерьез верить, будто Мак и остальные все еще в Париже. Ему просто нужна была цель, и он сделал ею город вместо людей. Что же, он получил город. А люди… Все может случиться. Когда-нибудь. Где-нибудь. И имя этого места давало надежду, что, может быть, даже здесь. Значит, он просто будет ждать.
Впервые за долгое время он радовался людям с оружием и толстым стенам.
Впервые его не пугал Зов, идущий из-за стен. Плевать, кем был его хозяин. В этом мире такое чувство было чем-то новым.
Старое? Он подумает, что из него следует взять с собой.