— Чтоб он сдох! — в сердцах воскликнула Гера и замерла, услышав шелест крыльев.
— Нет, ты посмотри: у него точно сотрясение мозга, — мурлыкнул из-под потолка очень знакомый голос.
— А у него есть чему сотрясаться? — тихо рассмеялся другой, не менее знакомый.
— Ну, а вдруг…
— Гипнос, Морфей, — Гера оскалилась. — Вот вы-то мне и нужны!
— Чем мы можем помочь прекрасной царице? — Гипнос кинул на Геру томный взгляд из-под ресниц. — Подарить самый прекрасный сон на свете?
— Нет, — Гера посмотрела на сосуд. — Не мне — ему. Подарите ему самый долгий, самый приятный, самый затягивающий сон.
«Чтоб он никогда не проснулся!»
— Легко! — рассмеялся Морфей и, схватив Гипноса за руку, взлетел ввысь.
Гера довольно улыбнулась и направилась к своему любимому источнику — подготовиться к вечернему пиру.
— Ах, как же ты устал, герой, — прошелестел над ухом бредущего с поля боя Геракла гипнотический голос. — Приляг в тени этой оливы, отдохни.
— Нет! — Геракл был воином, а потому знал, что есть моменты, когда спать нельзя.
Но хочется.
Голос Гипноса действовал одуряюще, лишал воли, и Гераклу стоило больших трудов сопротивляться ему. Но когда к уговорам присоединился еще и Морфей, чей голос просто очаровывал, Геракл почувствал неодолимую жажду прилечь. Вот тут, в тенечке скалы. Очень удобное место. И тихое. Впрочем, тут везде тихо.
Геракл затряс головой и рванул к ручью — может, хоть холодная вода подарит немного столь необходимой бодрости. Но увы, она совсем не помогла, а голоса за спиной все уговаривали и уговаривали.
— Можно тут, на травке — здесь так свежо и приятно, — нашептывал в одно ухо Гипнос.
— Всего лишь на мгновение прикрыть глаза — ничего плохого от этого не будет, а отдыхать надо даже сыновьям богов, — вторил ему Морфей.
— Это ненадолго…
— Только прилечь, отдохнуть…
— Во сне все раны исцеляются быстрее…
— И силы прибывают…
— Приляг…
— Поспи…
Последнее, что услышал Геракл перед тем, как провалиться в сон, был тихий смех Морфея.
Яблоко упало на стол совсем недалеко от Геры. Она видела надпись на нем, видела зардевшуюся Афину — «Что за дура!» — и подобравшуюся Афродиту, видела, как взгляды всех богов скрестились на несчастном плоде, и как Зевс подмигнул Афродите, тоже видела. И вдруг почувствовала, что она безумно устала от всего этого: и от блядства мужа, и от его ублюдков, и от ожиданий окружающих, и от того, что ее саму Зевс охранял почище Цербера.
«Да катись оно в Тартар!» — мрачно подумала Гера, буквально перед началом пира узнавшая, что очередной план избавления от ненавистного Геракла пошел прахом. — «Женщина я, в конце концов, или нет?!»