— Вы думаете, у меня получится? — сдалась наконец Арина под моим напором. И снова стала похожа на маленькую восторженную девочку, а не на светскую львицу.
— Не знаю; я ведь не умею читать будущее. Но попытка — не пытка.
На лице моей собеседнице явственно читалось сомнение в собственных способностях. Я ее понимала: честно говоря, по-моему, снимки Арины ничем не отличались от сотен других, виденных мной в Интернете. Но очень уж грустное впечатление производила сказочная красавица, в полном одиночестве коротающая дни в своем сказочном замке. А лучший способ избавиться от скуки — начать делать хоть что-то.
На прощанье я не могла не спросить:
— Вы знаете, кузина одной моей знакомой вроде бы занималась дизайном. Интересно, это не ваша одноклассница случайно? Как ее зовут?
— Марина Сельцова, — ответила Арина без особого удовольствия.
— Нет, это не та. Кузину моих друзей зовут Анастасия Шафирова. Что ж, до свидания! Звоните, если вдруг что-то вспомните.
— Да, конечно, — ответила Арина, явно выбросившая из памяти меня и все со мной связанное уже сейчас, до того как мы простились. Когда я уходила, она снова принялась листать свои фотографии.
* * *
Выходя из поселка, я не забыла сказать охраннику, что теперь знаю точно: Митрошкины — не та семья, которую я ищу. Очень хотелось надеяться, что серьезные люди действительно таковыми являются, поэтому убивают лишь тех, кто им и вправду мешает, а не всех подозрительных.
Шагая к автобусной остановке по пустынной лесной дороге, я старательно убеждала себя, что слежка, которую всей кожей чувствую сейчас, — это реакция организма на пережитые волнения.
Да, в конце концов, и в слежке нет ничего страшного. Даже если наблюдатели доберутся до Али и ее приемных родителей, то сразу поймут, что к погибшим Митрошкиным они не имеют никакого отношения. Так что все в любом случае закончится хорошо.
Стремясь отделаться от неприятных эмоций, я задумалась, кто был прав относительно Антона Митрошкина — охранник, простой парень, работавший на серьезных людей, или гламурная Арина. Впрочем, у меня не оставалось ни тени сомнений, что правду я не узнаю никогда. Копаться в этом деле опасно для жизни, а мертвых не воскресить.
Вспомнив рассказ Арины, я задумалась, не Валентин ли заказал своих друзей и соседей: очень уж вовремя его жена отбыла на Цейлон. Но и этот вопрос был обречен навеки остаться без ответа.
Если с Валентином все было непонятно, то Арина мне, пожалуй, понравилась, несмотря на некоторую наигранную и, видимо, тщательно культивируемую светскость. Если бы у меня — будь я даже первой красавицей мира, но полностью зависящей от богатого мужа, — имелась такая сладкая красавица-горничная, как Маша, и такая подруга-дизайнер, как Марина Сельцова, я бы, наверное, на людей бросалась и даже кусалась бы. А Арина ничего, держится. Что ж, каждому свое. Поэтому она живет в волшебном замке, пусть и в полном одиночестве, а я — в жуткой хрущевке и тоже в одиночестве.