Елена снова помрачнела. Чайник засвистел; она поставила его на стол и протянула мне чайный пакетик:
— Сделайте, как вы любите, — проговорила она, и когда я утопила пакетик в чашке, продолжила рассказ. — Однажды в наш город приехал Сафаров — специально для того, чтобы встретиться с Машкой. Сказал, что собирается снимать фильм о том, как ребенок воспринимал эпоху репрессий. Главную роль хотел отдать Наташе, а Машке — эпизодическую роль ее матери, которая сходит с ума после ареста мужа. Сразу предупредил: фильм будет очень тяжелым, и юной артистке будет нужна всесторонняя поддержка мамы-актрисы — и для того, чтобы справиться с ролью, и для того, чтобы сбрасывать нервное напряжение после съемок.
Харламова немного помолчала и взглянула мне в глаза:
— Знаете, лично я категорически против того, чтобы дети, особенно маленькие, выполняли взрослую работу. Но жизнь есть жизнь: они играют и в театре, и в кино. Так что, наверное, самое важное тут — объяснить ребенку, что его актерский опыт — неважно, удачный или нет, — не имеет абсолютно никакого значения для взрослой жизни и карьеры. Более того, режиссеры и продюсеры не любят детей-звезд, и почти никому из них не удалось повторить успех, став взрослым…
— А как к этому предложению отнеслась Вера Васильевна?
— Она тоже беспокоилась за внучку. Но понимала и то, что для дочери это, возможно, последний шанс, поэтому не возражала. А Машка клятвенно всех заверяла, что будет очень внимательно присматривать за Наташей и заботиться о ней. Бюджет будущего фильма был очень приличным по нашим меркам, готовились к съемкам тщательно, и Машка почти каждый день репетировала с Наташей.
Елена закусила губу, прикрыла глаза и несколько минут сидела молча, а потом заговорила негромким бесцветным голосом:
— Я часто думаю, как все повернулось бы, если бы не… Но будущее никому неведомо. В разгар подготовки к съемкам фильма Сафарова меня тоже пригласили сниматься в кино. Впервые за все годы карьеры — и сразу на главную роль! Я еще в училище поняла, что мне, травести, всероссийская слава не светит, да и талант у меня не так чтоб очень, если честно. Но мечтать-то никто не запрещает! Понимала, что сценарий слабоват, но, когда снимали «Бриллиантовую руку», в ее успех абсолютно никто не верил, а вот как получилось. Работать мне предстояло в Белоруссии, и главреж — великое ему спасибо! — меня отпустил без единого возражения. Уезжала я словно на крыльях; мне казалось прекрасным совпадением, что и мне, и Машке повезло в одно и то же время. Эх, если б знать…
Мне отчаянно захотелось оказаться в любом другом месте — да хоть на Северном полюсе! Все, что угодно, лишь бы не слышать дальнейшего!.. Да и Елене явно не хотелось вспоминать. Что уж говорить, лучшая подруга, почти сестра. И такое… Но заварила эту кашу именно я, так что придется расхлебывать. Непослушными губами я спросила: