— Обязательно передам. А еще надо поговорить о восстановлении спектакля. Знаешь, я так соскучился по сцене.
— Знаю, — улыбнулась Ольга, — только не убивай в городе никого лишнего!
— В театре, да и в доме Жака, точно не убью.
Ольга хихикнула.
— После того, что там все время творят Бандерасы с компанией, не ты захочешь там кого-нибудь убить, а Тереза.
— Могу представить, что там творится. — Он взял на руки дочку, улыбнулся и уложил ее в кроватку, притащенную неизвестно из каких складов. Теперь в городе он сможет купить для малышки все необходимое.
По дороге к дому Жака Кантор вспомнил, как шел сюда прошлой осенью, но тогда он был один, а сейчас его ждет Ольга с дочкой, которой они еще не придумали имя. «Вот как быть с именем?» — задумался Кантор.
Как назвать? Лаура? Диана? Анхелика? Что за демон! Знал он девушек с такими именами, но ему не хотелось, чтобы родная дочь их напоминала.
— Ну что? — ехидно заметил внутренний голос, — о такой проблеме ты не думал, когда гулял на весь континент?
— Помолчал бы ты, — с досадой отозвался Кантор.
Он до сих пор не мог забыть чувство злости и беспомощности, которое охватывало его те страшные двое суток, когда он ничего не знал о судьбе жены.
После того момента, когда на его глазах взорвалась башня, где была Ольга, все слилось в один вихрь: треск пулемета в его руках, горячий металл, грохот гномьих пушек внизу, потом тревога и злость, когда патроны закончились, сражение на первом этаже дворца, куда прорвались нападающие. Победа в этом сражении. Хлопотный длинный, невыносимо длинный день, грызущая тревога при виде того, как разбирают завалы, оставшиеся от взорванной башни, ночь без новостей, когда он не нашел во сне ни Ольги, ни Шеллара, и опять долгий, полный забот день. Снова страх при виде разбираемых завалов. Новая ночь, когда он, наконец, нашел Ольгу. Теперь они вместе, теперь его семья в безопасности. И можно будет вернуться к музыке, к театру. Победа близко — еще несколько шагов и совсем немного усилий. И оружием в этих шагах будут дипломатия, интриги, хитрости и магия, которая уже практически вернулась. Только про нее надо пока молчать.
Вот и знакомый дом, который еще в начале войны занял Тарьен с мамой и сестренкой: в ведомстве Флавиуса ему сделали документы и предложили заселиться. Нужно было, чтобы дом, полный технических и магических изобретений, не оставался пустым. Пустым он и не был: к Тарьену тут же подселились другие артисты и даже пока не признанный драматург Юст. И, по рассказам Ольги, здесь все время кто-то гостил.
Постучав в дверь и не дождавшись ответа, Кантор, недолго думая, открыл дверь ключом. «М-да, — подумал он, входя, — будет Терезе работа». Вокруг валялись разбросанные вещи, и картина получалась примерно такая же, как описывала Ольга, разве что тролля не было. Гостиная была заполнена народом. Один Бандерас спал в кресле, другой — на диване, нежно прижав к себе трубу. Их приятель, который играл друга главного героя в «Юности волшебника», уснул прямо за столом, еще парочка оркестрантов — на полу.