— Маэстро Диего, вы не знаете, когда можно ожидать возвращения магии? — осторожно спросил он. Мы, конечно, за маэстро Карлосом присматриваем, но сорваться еще раз он может. Да и сердце у него пошаливает.
— Всему свое время, — снова ответил Кантор и практически незаметно подмигнул.
Умница Лукас все понял.
— Что ж, маэстро, остается ждать, — вздохнул он.
Однако Кантор начал нервничать. Про магию ведь и дальше будут спрашивать, а ну как артефакты мэтра Алехандро всплывут, тогда могут возникнуть серьезные проблемы.
На обед он отправился в кафе «Легкое перо», где собирались поэты.
Войдя в зал, он увидел удивленные взгляды, но спокойно уселся за столик и заказал обед, в том числе порцию мороженого. Одну. Голос надо беречь. Вскоре к нему подсел один из старых приятелей.
— Где ты пропадал? Ходят слухи, что ты воевал в том мире, откуда явились эти пришельцы?
— Пришлось побывать, поганое местечко, хотя люди бывают неплохие.
— А правда ли, что ты способен заходить людям в сны, и благодаря этому держал между всеми связь?
Разговоры с дворянского собрания расползлись по городу, ну спасибо Флавиусу.
— А мы здесь натерпелись от этого окаянного графомана Вольдемара, помнишь его?
Кантор покачал головой.
— Нет, только слышал, что Орландо говорил о какой-то бездари, но встречаться не пришлось. Однако Ольга мне рассказывала кое-что.
— Вот-вот. Ну, ты представь, что с ним стало, когда он примкнул к этим и сделался министром изящных искусств.
— Могу представить.
— Он стал вызывать нас к себе, да и сам навещать — однажды прямо сюда с охраной ввалился, представляешь? И всякий раз он толкал торжественные речи, ругал наши работы за безыдейность и требовал писать стихи во славу Повелителя, про Наместника Харгана и против королевской власти. Пока мол, не будет в начале книжки стиха, а лучше нескольких, про Повелителя, и не надейтесь что-либо издать. А то и свободы лишитесь.
Кантор нахмурился. Ему-то такие вещи были очень хорошо известны.
— И что, кто-нибудь согласился?
— Ну уж нет, мы, конечно, делали вид, что с этим надо много работать, что мы недостойны и так далее. Так что стихи писал он. И читал вслух. Тьфу! Правда, все это продолжалось очень недолго: в конце весны его сняли. Мы так думаем, что прямо на тот свет.
— Даже если и на этот, сейчас его уже точно нет в живых — погиб со всеми посвященными. И его счастье — иначе бы я сам его убил.
Кантор скрипнул зубами. Из-за этого подлеца Карлос полез в петлю, и если бы не Ольга, его не было бы в живых.
— Кстати, ты не знаешь, когда магия вернется? — прервали его размышления приятели.