— Ладно-ладно, — вскинул руки Байрон, — я понял. Священная земля, все дела. Клянусь, я перестану ругаться, если смогу закончить это…
— Не священная земля, а моя церковь.
— Хорошо, — окончательно сдался Байрон, — твоя церковь, — и взмолился: — Святой отец, а давай сделаем перерыв. Без своей привычной заправки, которой ты меня бессовестно лишил, я как-то подустал.
— Сам хотел предложить тебе прерваться, — улыбнулся Дарий. — Я заварил мой особый чай, поверь, он взбодрит тебя не хуже, чем опий. Пошли в ризницу, там всё готово.
— Не понимаю, как ты уговорил меня на всё это, — вставая, произнёс Байрон.
— Моими молитвами… — начал Дарий.
— Как же, молитвами, — хмыкнул поэт. — Ты просто хитрый сук…
Но, вспомнив про «мою церковь», поэт вздохнул, так и не закончив начатую фразу.
Часть вторая. Пудинговые страсти
— У тебя здесь какая-то особая атмосфера, — Байрон пристроил ноги на столешницу, аккуратно вписав их между настольной лампой и стопкой бумаг, которые просматривал Дарий. — Так бы и жил здесь.
— Так живи, я же не против, — просто сказал Дарий.
Байрон поёрзал в неудобном кресле.
— Понимаешь, меня немного смущает здешняя атрибутика… Все эти кресты. Латынь. Во всём этом я вижу некоторую унылость. Серость и безрадостность. Только без обид, хорошо?
Байрон воодушевился.
— Вот если бы добавить немного красок…
— Красок? — священник оторвал взгляд от письма, которое тщетно пытался прочитать, и внимательно посмотрел на музыканта с тем своим особым лукавым выражением, что если бы Байрон вовремя его заметил, то вздрогнул, ибо уже знал, чем оно может ему грозить.
Например, полным отказом от всех видов наркотиков и даже сигарет.
И алкоголя, само собой.
Запретом на организацию вечеринок, плавно переходящих в оргии.
Участием в церковном хоре.
Впрочем, о последнем Байрон пока не знал.
— Да, твоей жизни не хватает цвета, и я бы мог добавить его.
— О, я ничуть не сомневаюсь в твоих способностях, — улыбнулся Дарий. — Но…
— Но?
— Как ты смотришь на то, чтобы солировать в нашем хоре?
— Что?!
Байрон вскочил на ноги.
— Откуда только у тебя берутся эти безумные идеи! — возмутился он. — Я и церковный хор! Как ты это себе представляешь?
— Отлично представляю, — Дарий постарался придать лицу серьёзность. — Это тебе за то, что ты взял Джастина на прогулку по крышам. Парень ведь мог погибнуть.
— Я же должен был ему объяснить, причём доступно, так, чтобы до него дошло, что наркотики — зло. Оно ведь как бывает: примешь дозу — и хочется полетать. Ну, я его здорово напугал, в следующий раз он будет думать.
— Ладно, — кивнул Дарий. — Будем считать, что ты меня убедил и твои педагогические методы имеют право на жизнь, но всё равно это было слишком. И да, лучше обойтись без следующего раза.