— Какое… сегодня число? — прохрипел Генри.
Мисс Монтроуз — или, как ее назвали, мисс Корди — придержала Генри за плечи, не давая дергаться и выгибаться во время приступа.
— Семнадцатое, — с откровенной жалостью откликнулась она. — Уже семнадцатое.
Генри в мыслях — или все же в воспоминаниях? Тоби уже не знал — Аманды глухо застонал. Уже не от физических страданий. От душевных.
— Я не могу так больше, мисс Корди. Не могу, — сбивчиво заговорил Генри. — Я знаю, что не должен просить об этом… Нельзя о таком просить, нельзя… Но все равно, прошу. Прошу и умоляю: избавьте от страданий. Я бы и сам — но грех ведь, грех…
Тоби видел, что мисс Монтроуз погладила Генри по волосам. Ей было жаль его, очень жаль.
— Не нужно так, Генри. Ты жив. Тебя любят и ждут там, за стенами госпиталя. И тебе тоже есть, кого ждать.
Но Генри в ответ на эти слова лишь яростно замотал головой.
— Кому я нужен теперь? Такой… Калека… — последнее слово Генри буквально выплюнул. — Ни семью защитить, ни родину… Да и нету у меня семьи больше, вы же знаете. Погибли во время бомбардировок.
— А… твой друг? Который отправился за медикаментами?
Генри затих.
— Он уже должен был вернуться, — после небольшой паузы все-таки проговорил он. — Если бы с ним все было в порядке, он бы уже давно вернулся. Я считал дни, мисс Корди. Я считал…
— Он мог задержаться в пути, — присев на краешек кровати, попыталась его успокоить мисс Монтроуз. — Идет война, в дороге всякое может случиться…
— Я именно этого и боюсь, мисс Корди. Того, что с ним что-нибудь случилось. Причем, из-за меня.
— Но ты тут не причем, Генри!
— Разве?
— Конечно. Это было его и только его решение.
— А это, — упрямо поджал губы Генри, — мое и только мое.
Мисс Монтроуз отвела взгляд.
А потом Тоби увидел, как мисс Монтроуз-Корди, явно уже гораздо позже того разговора, делала Генри инъекцию. Как мгновение спустя он с ужасом осознал, смертельную. Генри умер практически сразу — и с улыбкой на губах. Он хотел этого, ждал. Он искренне сказал: «Спасибо».
— Покойся с миром, Генри Холливелл, — тихо ответила мисс Монтроуз, закрывая ему глаза.
И уже в следующую секунду мисс Монтроуз мысленно оказалась в церкви — пресвитерианской церкви Святого Андрея, Тоби узнал это величественное красивое здание.
— Лесли Хоук, — сказал какой-то незнакомый мужчина. Тоби не сразу смог рассмотреть его лицо. — Госпиталь Сент-Джон. Тысяча девятьсот сорок четвертый год. Генри Холливелл. Ты убила моего сына.
Мисс Монтроуз шумно выдохнула — не в воспоминаниях, наяву. А Тоби резко встал со стула и вышел из комнаты, не обращая ни малейшего внимания на два удивленных взгляда и один обеспокоенный.