— Ну вот и всё, — бабушка помазала палец зелёнкой и потянулась к коробочке с пластырем, которая лежала на полке над кухонным столом. — Сейчас заклеим… А теперь одевайтесь — и завтракать.
Митя повернулся и ушёл в комнату, так ничего и не сказав.
Он вёл себя вроде бы нормально, и о том, что Катя ему не сестра, не заговаривал, но чем дальше, тем больше Кате было не по себе. Брат перестал клянчить у родителей разрешения поиграть на компьютере, забросил модели самолётиков, которые ему подарили на день рождения. Как-то он вытащил все книги из шкафа, но даже маме отказался объяснить, что ему потребовалось. Теперь он без проблем завязывал шнурки и отказывался ходить в школу с сестрой, но родители настояли. Поглядев на маму, он нехотя согласился, чтобы Катя шла с ним до школьного двора, но, как только они выходили из дома, Митя бежал вперед. Он больше не боялся дороги между заборов — наоборот, Катя часто видела, как он стоит у того самого места, где они пролезли под сеткой. Теперь она была заварена как следует — отец проследил.
Потом родителям начали звонить из школы: Митя хоть и проучился в первом классе всего ничего, напрочь забыл, что они прошли с начала учебного года, вел себя так, словно свалился с другой планеты, и не знал элементарных правил поведения и гигиены. Мама извинялась, говорила что-то про стресс и психолога, а потом плакала на кухне.
* * *
Вечером Катя подкралась к двери в родительскую комнату: пока Митя был рядом, поговорить с мамой было невозможно.
— Нет, — маму слышно было хорошо, — нельзя больше откладывать. Придётся — будем на голом полу спать, но только не здесь. Хватит, я мимо этого забора ходить не хочу. Как вспомню…
— Да пойми ты, пока проводка не сделана, никто там жить не может, — отец говорил сердито, но не слишком громко.
Катя прижалась к косяку спиной и тихонько сползла на пол. Значит, это правда. Они наконец-то переезжают. Может быть, и в самом деле будет полегче. У Мити мозги станут на место, а у неё будет новая школа и новый класс, без Вики с компанией. Хотя последнее время Вика казалась Кате просто глупой и избалованной, а злобные шуточки её свиты — детской чепухой.
Никто из соседей не будет знать о том, что Митя терялся и с тех пор не в себе. И если очень повезёт, она будет единственной Катей в классе. Пусть у неё не будет курсов английского или поездки в Муром. Пусть. Зато никто не будет шептаться за спиной. А может быть, со временем Митя станет прежним. Нормальным.
Хорошо бы, если так.
На опавших листьях лежал снег. Он ещё не полностью покрыл землю, но жёлтого и коричневого под белым почти не было видно. Асфальт на дорожке покрылся тонкой корочкой льда. Было холодно и ветрено, солнце скрылось за тучами уже несколько дней назад. Катя шла по дорожке между двух заборов, глядя на одинокую фигурку в красной с чёрным куртке.