— Ребята, давайте жить дружно, — промурлыкал Древоброд, пряча ухмылку в мох и лишайники. — Пойдемте ко мне наверх, у меня там найдется чего выпить и чем освежиться, если станет слишком жарко. Сегодня хороший день, вы уж простите нас за такой нелюбезный прием, а государыню вольного Гондора я еще потом поймаю на узкой тропинке и спрошу, чего это она в моем лесу своевольничать вздумала, неужто не видит — пастыри деревьев чинно по своим делам мимо идут, обязательно надо речку замутить, диких гворнов разбудить, птичьи гнезда ниже по течению затопить, малиновку с гнезда на рябине согнать, да, послание я получил, красивая надпись, она потом блестящими жуками в напиток энтов осыпалась, я попробовал, мне понравилось, передавайте вашему господину мою искреннюю благодарность…
— Передам, хозяин леса, — плавно вклинился в нескончаемый монолог Финголфин, вежливо, но твердо беря быка за рога. — Спасибо за гостеприимство, мы с радостью отдохнем у тебя в доме. Веди нас! Поговорить можно и по дороге.
Накинув на плечи темный назгульский плащ, он шагнул вперед и тут же осел на траву, скривившись от боли.
Солнце поднялось еще выше, становилось жарко. Вдоль реки вверх по течению двигалась любопытная процессия. Фингон вел в поводу обоих коней, а древний Энт осторожно нес Финголфина на сгибе локтя, приложив вторую руку к уху, заросшему мхом, чтобы расслышать, что там рассказывал гость.
— Может, и хорошо, что моя пра-пра-пра… правнучка разбудила диких гворнов, — сказал Король-Чародей. — Собственно, за этим мы к тебе и пришли, поневоле нарушив покой леса. Отряди нам в Мордор какой-нибудь перелесок самоходом, а то там из всей зелени — одни маки, предсмертники да пустынная акация, где больше шипов, чем цветов да листьев.
— А-а, так вы теперь не пастыри деревьев, а пастухи орков? — развеселился Древоброд. — Слышал я что-то такое и еще тогда сказал, мол, давно пора, а то эти, баррум, орки хуже проклятого долгоносика на полях в Рохане, а гворнов я вам дам, отчего ж не дать, шерсть на носу, пусть устроят местное одержание на восток от Великой Змеи, а я пока посплю спокойно, если они вам станут без надобности или начнут слишком сильно хулиганить, отправляйте назад, дело житейское…
Вернувшись назад в Мордор, все еще злой Финголфин ожидал увидеть все что угодно, но не пастораль и благорастворение воздуха. Орки с орчатами встали большим лагерем на равнине, но в лагере почти никого не было. Все обитатели, от сопливой ребятни с рогатками до дряхлых стариков, сидели на камнях и просто на земле чуть поодаль и, раскрыв рты, наблюдали Действо. Финголфин, тоже открыв рот, стащил с коня попону и уселся в партере. Финрод Фелагунд охмурял орочий народ, охмуреж стоял в самом разгаре. Вместо занавеса влево и вправо расступались неприступные утесы, над ними синело ярко-голубое небо с перьевыми облаками в завитушках, уходившими от центра веером. Под небом синел клин знаменитых мордорских маков. Чуть сбоку на холмике, приподнявшись на локте, лежал Повелитель Мордора в простой холщовой тунике из джутовой дерюги с парой заплаток и играл на дудочке-сопелке. По команде дудочки откуда-то из-за хребта медленно и бесшумно поднимались огромные каменные блоки, плавно плыли по воздуху и сами собой ставились на места. Нижний ярус был уже готов, сторожевая башня слева от будущих ворот обрастала зубцами, а средняя стена постепенно поднималась вверх, время от времени искря на стыках. Над правой башней, уже полностью готовой, в совершеннейшем обалдении нарезал круги стервятник. Король-Чародей, подняв брови, устроился поудобнее на своей попоне, заложив руки за голову. Стервозные эльфийки и занудные энты наконец-то отошли на второй план, тело приятно гудело.