Как выяснили шпионы Диомида, гобелен был тайно привезен из Дриксен и выдан за очередное «маленькое чудо» в стиле ушедших гальтарских времен.
Алваро на мгновение прикрыл глаза. Тонкие иголочки переутомления врезались в веки, и захотелось провести по ним ладонями, но, разумеется, позволить себе этого он не мог. Любое проявление слабости повлечет слухи. Узнай или придумай двор, что герцога Алву мучают мигрени, и его положение пошатнется, а вместе с ним и союзников — людей серьезных, умных, облеченных властью, действующих во благо Талига, но вынужденных противостоять собственному королю.
Они недооценили Франциска Второго, считая его лишь тенью грозного прародителя. Когда монарху было угодно, он умел добиваться своего и проявлял железную волю. Прислушивался ли он к мудрым советам и выбирал ли из блага страны и своего собственного всегда первое? Бывало и такое, но, по большому счету, предпочитал слышать мнение жены, а не окружения, которому не доверял.
Франциск считал и Диомида, и Алваро, и Савиньяка с Ноймариненом людьми короля Карла, но не своими (отчасти справедливо). Если бы Карл Третий и принц Карл не умерли столь внезапно, никто не подпустил бы его к трону и на пушечный выстрел. Только выхода не было. Возможно, не будь Алисы, все в итоге успокоилось бы само собой, но бывшая дриксенская принцесса, а теперь королева Талига желала подмять страну под себя.
Диомид совершил ошибку, поддержав заключение матримониального союза с северным соседом. Только, как часто любят говорить паяцы: «Кто же знал?» Брак с дриксенской принцессой обещал передышку для Талига, к тому же подобное заключение отношений было обычной практикой: не всем же подражать Рамиро.
Алваро сам женился в двадцать пять, скорее по политическим соображением, нежели по симпатии. Кэналлоа нужно было укрепить отношения с Марикьярой, и он посватался к Долорес Салина.
Сначала они были совершенно чужими людьми. Алваро, правда, пытался очаровать супругу, как делал с многочисленными пассиями времен беззаботной юности. В Кэналлоа он считался первейшим покорителем сердец, его желала половина, если не вся Оллария. Долорес была младше на семь лет, казалось, ей просто не устоять перед его манерами, улыбками, взглядами, но… она устояла.
Это столь сильно «дало ему по голове», как выразился Диомид, что Алваро задумался. Более того, он был потрясен. Рядом оказалась не просто женщина, с которой он предавался постельным утехам и ждал отпрысков, а дышащий, думающий, чувствующий и многое понимающий человек.
Страсть вспыхнула, когда Алваро осознал, что у него нет ни одного столь преданного и понимающего друга, как жена. Любовь, которая по утверждениям съентификов обязана была померкнуть через три года, не утихала вот уже столько лет, и все дети Алва рождались в ней, а не из-за обязанности исполнения супружеского долга.