— Митос, у меня есть причины злиться на тебя, не находишь? Но я рад, что ты выжил.
— Не спросишь про Кассандру?
Дункан поднялся на ноги.
— В общих чертах я понял. А пока вы не пытаетесь убить друг друга — это, наверное, не мое дело.
— Умнеешь на глазах.
— Иди ты. И, Митос, я сегодня же думаю вернуться обратно в Париж. Домой. А у тебя какие планы?
— Я тоже уеду сегодня. Надо только разобраться еще с одним делом.
Дункан насторожился:
— Каким?
— Вернуть твоих соседей в зоопарк.
— Кого?! Каких еще… Ах, ты про обезьян? Знаешь, Митос, я вот прямо сейчас начинаю жалеть, что тебе не отрубили голову.
Митос рассмеялся. Дункан постарался удержать суровое выражение лица, но это ему не удалось.
* * *
Слова про обезьян были сказаны не только для того, чтобы подколоть Дункана. Митос действительно собирался вернуться на базу Всадников: кроме заботы про бесхозных тварей, которых надо было куда-то пристроить, было у него одно предположение… как оказалось, правильное.
Спустя пару часов ожидания, когда Митосуже собирался махнуть на все рукой и уйти, он услышал Зов. К убежищу приближался еще один Бессмертный — и Митос уже знал, кого сейчас увидит.
— И что ты тут забыл? Тебе в прошлый раз мало досталось?
Сайлас был спокоен и угрюм. За топор он, впрочем, не спешил хвататься.
— Я знал, что ты вернешься за зверушкой, — Митос показал на клетку, где радостно прыгала та самая обезьяна, что приглянулась Сайласу больше остальных.
— Теперь я тут. И что? Хочешь получить реванш?
Митос покачал головой:
— Нет. Но я хотел бы знать, почему. На твоем месте я обезглавил бы противника, — сказал Митос, спокойно выдержав ответный взгляд побратима.
— Не боишься, что я тебя сейчас убью? — спросил Сайлас.
— У тебя вчера была отличная возможность.
— Дело в том, Митос, что из тебя хреновый друг. Но других у меня нет, и не было.
Митос немного помолчал.
— Куда ты теперь направляешься? Вернешься в свои леса, на Украину?
— Вернусь. А что мне остается делать? — ответил Сайлас.
«Я скучал по тем временам, брат. Мне нравится видеть, как уходит жизнь. Нравится смотреть в глаза тем, кого я убиваю», — вдруг пронеслись в памяти Митоса слова, что не так давно говорил Сайлас. Всадник Война. Тот, кого Митос не раз видел в бою. Митос хорошо помнил, как Всадники, одним из которых был он сам, наводили ужас одним своим появлением. Помнил звон оружия и крики умирающих людей. Топот лошадиных копыт. Как бил в глаза отсвет на лезвии боевого топора, что унес так много жизней.
«Он ведь и сейчас желает возвращения той эпохи. И Кронос ему не нужен, никогда не был нужен».