— А когда античность? — улыбнулся он.
— Ох, тогда я была еще совсем легкомысленной…
* * *
У дома Кедвин был один существенный недостаток — улица, на которой он стоял, была не только узкой, но и короткой, не получалось увидеть издали, что происходит в доме или возле него. До сих пор обходилось, но возвращаясь от Карлоса поутру, Кедвин практически уже у самого дома обнаружила полицейский патруль.
Она решила рискнуть и не стала пытаться развернуться или проехать мимо, прикидываясь посторонней.
— Что случилось, сержант?
— А вы кто, сеньора? Имеете отношение к этому дому?
А она-то думала, что они знают и ее саму, и номер машины.
— Да. Я здесь живу.
Полицейские переглянулись, потребовали документы.
— Кто кроме вас может находиться в доме?
— Сейчас у меня гостит Карин, дальняя родственница. А что случилось?
— Хулиганство. Кто-то разбил окно, соседи позвонили, — сообщил сержант, возвращая удостоверение.
— Ох! — Кедвин постаралась изобразить испуг. Бросив машину на улице, она поспешила в дом.
Клаудиа ждала ее в гостиной, глаза девушки весело блестели.
— Что случилось?
— Кедвин, я видела второго в лицо! Он меня застрелил, а я его разглядела очень хорошо. Ты мне поможешь его найти?
— Придется, — фыркнула Кедвин, — а кстати, ты поняла, как он тебя нашел?
— Вообще-то, он называл меня Кедвин и сказал, что у него свои люди в полиции.
— Понятно, — кивнула Бессмертная.
— Э-э-э, из-за меня у тебя нарушение планов и образа жизни? — вдруг призадумалась Клаудиа.
— Сейчас я отгоню машину в гараж, а потом подумаем, что делать. В принципе, бессмертный должен быть всегда готов начать новую жизнь. Тот ли этот случай — разберемся.
Ведьма в Холлербуше
(Hexe im Hollerbusch)
In vivio[4]
Париж, Блюз-бар Джо
Блюз — музыка особого настроения. Музыка, которую просто так не напишешь и не сыграешь, она требует, чтобы ты в нее вжился, полюбил. Ритм, задаваемый монотонными ударами барабана, распахивает дверь прямо в душу, а звуки и слова проникают через нее до самых глубин. Как наркотик, она обволакивает сознание, уводя прочь из реальности.
Джо уже с полудня сидел в своем баре, экспериментируя с гитарой. Пальцы бежали по серебристым струнам быстро и легко, извлекая мелодию, отражающую чувства, которые он пытался вложить в музыку.
Внезапно он остановился, и эхо последнего аккорда, похожее на звон разбитого стекла, прокатилось по залу. Джо оглядел пустой бар. Как будто ожили вдруг воспоминания прошлого. Воспоминания о временах, когда здесь каждый вечер собиралось больше бессмертных, чем смертных. Точно их что-то связывало. Его и Дункана, Митоса, Ричи, Аманду…