ElpisN
Ты должен мне, брат
Альтернативная концовка «легендарных» эпизодов про Всадников
Когда в присутствии Митоса заговаривали об игре, противостоянии с высочайшими ставками, Старейший едва справлялся с желанием пресечь жалкие потуги и никчемные претензии.
Он-то знал толк в настоящей игре, как никто другой. Игре горячей, как секс. Жестокой, как любовь. Игре по самым высоким ставкам.
* * *
Она началась еще в их пустыне.
Митос, у которого отняли любимую рабыню, не спал всю ночь, он бродил по лагерю и пытался совладать со страхом. Страх оказывал на Всадника странное воздействие: он подавил в Митосе желание мстить Кроносу и он же непреодолимо гнал к шатру брата. Митос перестал бороться с искушением и откинул шкуру, прикрывающую вход в шатер. Картина, представшая перед ним, была слишком непривычной: Митос увидел брата, заколотого жалкой рабыней. Митос мог оставить все как есть и насладиться лицезрением униженного Кроноса, но он придумал лучший план. Он выдернул нож из груди Кроноса и дождался, когда тот придет в себя. Заглянув в мутные от боли и гнева глаза, Митос сказал: «Теперь ты мне должен, брат».
* * *
Кронос вернул долг нескоро, прошло несколько веков.
Лаиса Алкиниада, гетера из Фессалии, влюбилась в Митоса, но он не ответил взаимностью, потому как был влюблен в извечную ее соперницу — гетеру Таргелию. Лаиса не стала мириться с тем, что ее посмели отвергнуть, и обвинила Митоса в непочтении к Афродите. Не то чтобы Митос боялся смерти, но умирать именно в это время ему не хотелось — ему нравилась Греция, он не собирался уезжать из Фессалии в ближайшие… пару десятков лет? веков? Впрочем, ему и не пришлось. Коварную Лаису однажды утром обнаружили зарезанной в храме Афродиты. Кто-то вспорол гетере живот и из ее внутренностей выложил на каменных плитах храма странный символ. Для разгадки тайного смысла произошедшего были призваны жрецы, которые узрели в содеянном послание, восходящее к самому богу Хроносу.
Митосу не нужны были жрецы, чтобы понять: брат сравнял счет.
* * *
К некоторому огорчению Митоса, следующий удачный ход с бонусом в виде выигранного очка также достался Кроносу.
Святой Инквизиции не нравился один студент Гейдельбергского университета, питавший слабость к медицине. Посему студент был изловлен и брошен в застенки, где провел изрядное время, корчась от боли на дознаниях. Все прекратилось, когда доминиканец, знающий толк в настоящих пытках, надел на студента испанский сапог. В этот момент в пыточную, как потом рассказывали немногочисленные очевидцы, ворвалось исчадие ада: некто, облаченный в черный клобук, опустил свой двуручный меч аккурат в самый центр тонзуры. Череп монаха лопнул, и кровь щедро удобрила тело и одежду узника. К слову, студент не был удивлен, он разлепил залитые своей и чужой кровью губы, чтобы спросить: «Зачем ты здесь?» — «В этих краях слишком много наших, не хотел рисковать».