Мгновение генерал глядел вслед блестящему учёному и вундеркинду, который, как они надеялись, сможет помочь доктору Джексону.
Он был озадачен поведением Фишера, но, подумав, просто пожал плечами — чего ждать от человека, который был: а) молодым, б) научным гением и в) гражданским. И он ушел слушать рапорт ЗВ-5.
* * *
— Это и есть Врата.
Митос едва ли расслышал слова Картер. Чаапа-ай — он не видел их несколько тысяч лет и надеялся, что больше никогда не увидит. Но вот они, время не коснулось их поверхности, но некоторые добавления указывали, что в то же время все изменилось: чаапа-ай были в руках человека.
Древний Египет
Конечно, никто не хотел его слушать, и ему пришлось уйти.
Прошло семьдесят лет. Анубис все ещё правил, и Митос вернулся, чтобы проверить, готовы ли теперь люди отречься от ложного Бога. Семидесяти лет было более чем достаточно, чтобы все, кого он знал, умерли, а остальные забыли про него. Он надеялся, что новое поколение сможет подняться на борьбу.
Всего пара месяцев, и он уже был кое с кем знаком. А заодно пытался найти тех, кто проявит больше сочувствия его идеям. Как всегда, молодёжь была лучшей средой для подготовки восстания, и ему удалось подружиться с двумя юношами, которые ненавидели Анубиса почти так же, как и он.
— Мы должны что-то сделать, — заявил Тарек, младший и более эмоциональный из них.
Митос кивнул.
Арем прервал тираду своего друга, прежде чем тот начал говорить по-настоящему недозволенное.
— Многие всё ещё считают Анубиса богом.
Митос решил высказаться: раз подвернулся шанс, надо убедить, по крайней мере, этих двоих.
— Даже если он бог, его все равно можно победить, — заявил он твердо. — Я путешествовал по разным краям и повсюду слышал рассказы о том, как убивали богов. Люди на севере даже верят, что конечная судьба богов — смерть. Анубиса не легко свалить, но если мы возьмемся вместе, он падёт.
Но как на беду, именно в этот момент к ним подошли старейшины деревни. Они приказали схватить незнакомца, явного смутьяна, и отвести его к наистарейшему старику, ни разу не выходившему из своего шатра с тех пор, как появился Митос, но о котором было хорошо известно, что он отвергает саму мысль о восстании.
Внутри шатра было довольно темно, и Митосу потребовалось время, чтобы привыкли глаза. Дряхлый старик лежал среди подушек, укрытый шкурами. Он оказался старше, чем любой, кого Митос встречал до сих пор. Он растерял все свои зубы и большую часть волос, а кожа его казалась выдубленной. Но его глаза не утратили остроты, что он и доказал, воскликнув: