Восемь человек поместились в избушке с трудом, но никто не жаловался, сидели на полу и наслаждались теплом, щедро расточаемым бокастой печуркой.
Иван поманил Гордеева, оба вышли на крыльцо, и там он что-то рассказывал Георгию, водя руками, как ветряная мельница. Дорогу, наверное, показывал.
Лера посмотрела в окно на этих двоих, достала из рюкзака тёплую куртку и вышла, остальные на неё покосились и остались сидеть. Про дорогу слушать было неинтересно, и она занялась лыжами. Подержала в руках понравившуюся ей пару. Атомик. Лёгкие. Классные. А вторые – явно мужские.
– Это мадшус, норвежские, – подсказали из-за плеча.
– Виталик? Ты как здесь оказался?
– На таких Бьорндален катался, король биатлона, – Виталик проигнорировал вопрос.
– Почему катался? Он и сейчас катается.
– Ни фига. Откатался уже. В сорок четыре года проблемы с сердцем. Жаль, хороший парень. А ты спортсменка, что ли? Лыжница?
– Нет, просто люблю биатлон. Ты же знаешь, я на лыжах катаюсь хуже всех. Издеваешься?
– Нет, почему… – стушевался Виталик.
А он ничего, когда не врёт. Но с Иваном не сравнить: Виталя кряжистый, неказистый, и в глаза заглядывает, как собака. Дурацкая манера. А Иван высокий, цыганистый. И бородка а ля Д”Артаньян. И волосы красивые, волнистые. Только взгляд странный. Лера поёжилась.
Чьи-то руки взяли её за плечи, бесцеремонно повернули, и Лера уставилась на стоящего перед ней Ивана. Почему он так смотрит? Нравлюсь я ему, что ли… Но тогда смотрят совсем по-другому.
Иван опустился на корточки и уставился ей в глаза. Под его взглядом Лера поёжилась, под тёплой курткой по спине пробежали мурашки. Почему он так смотрит?
– Говоришь, кататься не умеешь? Так приезжай, я научу, – улыбнулся Иван. А у него хорошая улыбка.
– Холодно тебе? Так иди в дом. Ты зачем вышла-то?
– Я… лыжи посмотреть.
– Без лыж здесь не пройдёшь, декабрь толком не начался, а замело всё насмерть, видала? Метель стихает вроде. – Иван потянулся как зверь, всем телом. И ушёл в дом.
Когда группа вышла «на свежий воздух», глазам Гордеева со товарищи предстало интересное зрелище: Голубева с Виталиком сидели на санках у сарая (Виталик сказал, что санки называются тобагган, на горнолыжных курортах такие) и оживлённо беседовали непонятно о чём. Усиленные канты, прямая геометрия, жёсткость, арка прогиба, холодная структура, атомик рэдстер, мадшус, саломон…
Гордеев достал свисток и оглушительно свистнул. Оба вздрогнули, и непонимающе на него уставились.
– Ты прям как электричка на переезде… – изрекла Лера и капризно позвала: – Иван! Где мои лыжи?