Я стряхнул воспоминания и зло посмотрел на Василису. Она должна понять и принять. Она должна быть в безопасности. Жить нормальной жизни. В которую, на миг поверил я. Поверил, что могу быть счастливы с это сумасшедшей, развратной девочкой. Забыл кто я на самом деле.
– Ведешь себя как похотливая кошка. Готова уподобится шлюхе, которая касалась грязными руками моего хера.
Василиса часто дышит, поднимается резко как стрела, вылетевшая из арбалета и кричит:
– А кто меня такой сделал?! Кто трахал меня в тот же миг, как только видел, не мог даже поговорить нормально, потому что ему вечно было мало. Ты сделал меня наркоманкой, а теперь сдергиваешь с очередной дозы.
Здесь даже не поспоришь. Подсадил, потому что и сам подсел. Испытывал вечный голод, который снедал меня и сейчас, давил на яйца, пропускал через тело острую боль
Василиса как сладкая кола, которую пьешь, давишься, портишь себе зубы, но хочешь снова и снова. И вот, ты вроде бы пресытился. Не лезет больше. Но стоит только ополоснуть рот прохладной водой, как в горле снова появляется острая жажда вкусить напиток.
Напиток, рецепт которого ты никогда не узнаешь. Не узнаешь, почему тебя так штырит даже от немытых волос, свисающих паклями и запаха пота трехдневного давности.
– Если ты хотел превратить в шлюху жадную до секса, надо было сразу расставлять все точки на и, – с криком в меня летит папка, бумаги на многомиллионную собственность рассыпаются вокруг, как и молекулы злости, которые можно буквально растереть между пальцами.
Сказать мне нечего. Любое слово и она поймет что все это чушь. Маска, надетая лишь затем, чтобы она ушла. Чтобы была в безопасности. Зажила своей жизнью.
Женщинам порой не нужно говорить ни слова, в их головах целый мир и они придумают сотни вариантов, почему молчит мужчина, даже если к ним это не будет иметь решительно никакого значения.
– Значит, молчишь, – шипит она не хуже змеи, подходит близко, так близко что хочется схватить руками, вжать в себя, стать единым сука целым, наорать, что бы не вбивала в голову всякую хуйню, вытрахать всю дурь.
– В таком случае, если не хочешь трахать меня ты, я найду другого. Парни со всей общаги давно мечтают получить то, что могло принадлежать лишь тебе.
В глазах решительность, кулаки сжаты, тело напряжено. Во мне, как залп пушки вспыхивает лютая злоба и гнев, стоит только представить, как и с кем, она будет, исполнять свою угрозу.
Тяжелая рука поднимается сама собой и в считанные секунды отбрасывает тело в диван.
– Черт, а с два!
Никогда. Никогда даже желания не было ударить женщину, даже когда Василиса порой своим сумасбродным поведением доводила до красной пелены в глазах. Но сама мысль, что это тело будет извиваться под кем-то другим разбило в дребезги всю сдержанность и решительность никогда к ней не приближаться.