На всех фотографиях были аккуратно проставлены даты. Девочки подрастали, вот только лица… Лица на фотографиях оставались детскими. Слабоумие, или олигофрения, вот как это называется. Валя была дочерью врача, и вместо сказок любила листать толстые тома медицинской энциклопедии – там было много картинок, забавных и страшных. Когда научилась читать, взялась за энциклопедию всерьёз и годам к двенадцати стала самым молодым в истории «профессором–костоправом» , как уверял её отец. Валя не связала свою жизнь с медициной, но знаний у неё было достаточно.
Так вот почему кричал Илья, вот чего боялся. Он был единственным ребёнком в этой семье, который родился здоровым. Единственный из четырёх! А если их с Ильёй ребёнок родится таким? – дошло наконец до Вали. Илья не хотел для своей дочери такой судьбы. А она, Валя, разве хочет?
Господи, ну почему? Почему это случилось именно с ней? Почему, почему? – сквозь слёзы шептала Валя. Но самое страшное ждало её впереди. В пакете с фотографиями лежала медицинская карта с пожелтевшими от времени страницами. «Кестель Люция Генриховна. Диагноз – олигофрения, шизофрения с параноидальным синдромом. Недееспособна» – с ужасом прочитала Валя.
«Она последние несколько лет в интернате жила. Там и умерла. Она бы всё равно меня не узнала. И не обрадовалась бы» – вспомнились Вале слова Ильи. Он единственный родился здоровым. Но ведь это неизлечимо, это передаётся из поколения в поколение… А Илья здоров! Причуда судьбы. Он виноват перед ней, во многом виноват. Но в одном Илья прав: ребёнка у них не будет. Валя так его ждала, так радовалась – ещё вчера… Не будет у них ребёнка. И дома не будет. У них вообще ничего больше не будет.
Валя сунула пакет поглубже в шкаф. Торопливо вытерла слёзы. Через пять минут, спустившись в последний раз по ступеням вымытого ею крыльца, она вышла на шоссе и остановила машину. «На вокзал отвезёте?» – сказала Валя шофёру. Записки она не оставила.
Доврачебная помощь
Нону разбудил телефонный звонок. С усилием разлепив веки, она глянула на часы – половина двенадцатого! Кого ж так разнимает – по ночам звонить? Валя в Саратов уехала, Пашка на сборах тренируется. Может, не подходить? Прошлёпав босиком по коридору, Нонна сняла трубку. В трубке плакали и пытались говорить, но получалось плохо.
– Кто это? Да кто там?! – не на шутку испугалась Нонна. И сквозь судорожные всхлипы услышала: «Это я… Валя»
– Валюшка?! Ты же в Саратове… Ты из Саратова звонишь? – заорала в трубку Нонна, забыв о спящих в соседней комнате родителях. – Что у вас стряслось? Он что, обидел тебя? Что он тебе сделал?!