Попыталась заговорить, получилось не сразу, и голос хрипел:
— Сколько я спала… я…
— Минут двадцать, — Норт осторожно погладил по щеке. — Что помнишь?
Я помнила всё. Абсолютно всё. Совершенно всё!
И едва слышно спросила:
— Что с трактирщиком?
— Умер, — совершенно невозмутимо ответил Дастел. — А собственно умертвие сейчас дает показания у дознавателей.
Меня охватил озноб. Не зря, совсем не зря некроманты последние из магов, с кем стоит сталкиваться на жизненном пути. Потому что действительно есть вещи пострашнее смерти. К примеру, остаться умертвием, полностью осознающим своё состояние, и видеть, как твоё тело медленно разлагается. И даже когда оно сгниёт — сознание останется привязанным к останкам. Вечно.
— Жестоко, — прошептала я, зажмурив глаза и стараясь забыть то, как окровавленный трактирщик вбежал в таверну.
Дастел никак не прокомментировал, только продолжил осторожно поглаживать меня по щеке. Подняв ресницы, взглянула на него, и только сейчас осознала всю двусмысленность нашего положения — я лежу на постели, Норт рядом и обнимает меня.
— Не дёргайся, — поняв, что собираюсь встать, предупредил Норт. — Что, нахождение со мной в одной постели настолько неприятно?
Я промолчала.
Усмехнувшись, некромант достаточно жёстко приказал:
— Терпи. Мне тоже не особо приятно это всё.
Скептически смотрю на парня.
— С одеждой тяжело, — спокойно пояснил Дастел. — Проще было бы раздеть тебя, тогда работать легче. Заметь, ведь неделю назад после вашей выходки с Риком, несмотря на то, что промерзла до костей, ты даже не простыла.
Воспоминания о том, как Норт внаглую трогал меня, полностью обездвижив при этом, были не из приятных.
— Просто к сведению, — продолжил он, — если бы не я, ты провалялась бы месяц с воспалением легких, осложнённым общим магическим истощением.
Молчу.
— Да-да, я понял, скромность превыше всего, — хмыкнул Дастел. — И я не говорю, что в тот момент руководствовался исключительно целью лечения, но… Вылечил же.
Его ладонь плавно сместилась на мою шею, пальцы осторожно прикоснулись к коже, и я не выдержала:
— Всё то, что ты мне тогда наговорил, и все чувства, в которые верил, на самом деле…
И я прикусила язык. Буквально. До боли.
Причём так сильно, что слезы брызнули сами, и когда Норт привлёк к себе, молча уткнулась ему в плечо, с трудом сдерживая рвущиеся рыдания.
— Шшш, сейчас пройдёт, — тёплая ладонь осторожно прошлась по моей спине, и всхлипывать я почему-то перестала. — Сейчас всё будет хорошо.
И когда он вновь погладил, всё стало намного лучше, чем было. Намного.
— Едва закончишь ритуал, я сниму успокаивающее заклятье, но сейчас, полагаю, истерика тебе не нужна.