— Вверенная мне дивизия, — резво начал полковник. — силами 118-го полка при поддержке 40-го отдельного танкового батальона сегодня в 17:00 вступила в огневой бой с японцев милитаристами.
— Где 119-й и 120-й полки? Гаубичный полк?
— На марше, — из тени на помощь Базарову пришёл начштаба, майор. — прибытие ожидается сегодня, начиная с 16:00.
— … Противник оказывает бешеное сопротивление… — продолжил командир дивизии.
— Собаки бешеные их что ли покусали? — Недовольно прерывает его Апанасенко. — Ты мне на карте покажи.
Базаров, начальник штаба дивизии, комполка и старший лейтенант танкист совместными усилиями, согнувшись над картой и забирая друг у друга резную деревянную указку, показывают армейскому начальству обстановку.
— Что вам известно о группе Мошляка? — Мехлис берёт за рукав комполка Солёнова и отводит его от стола.
— После того, как японцы отрезали его от основных сил полка ничего не известно. Состав группы: 20 штыков, два станковых пулемёта. Лейтенант Мошляк, опытный надёжный командир, коммунист.
— Та-а-к… понятно, — выпрямляется Апанасенко, грозно постукивая указкой по ладони. — давай я тебе, полковник, своими словами расскажу, что ты тут натворил. Ты без разведки противника, без артподготовки, на участке шириной в сто пятьдесят шагов бросил в атаку в лоб двадцать танков и две роты бойцов. Десять танков застряли в болоте и их сейчас добивают японцы, остальные — не смогли преодолеть противотанковых заграждений и отошли назад. У пехоты — двадцать пять убитых, сорок раненых. Тоже вернулись на исходные и ещё у тебя боеприпасы на исходе. Правильно я говорю? Да-нет?
Базаров молчит, опустив голову.
— Товарищ командующий, товарищ армейский комиссар 1-го ранга, — из тени появляются лысая голова и петлицы бригадного комиссара. — мы выправим положение. Мы вызвали на соревнование 32-ю дивизию полковника Берзарина, мы вам торжественно клянёмся, что первыми водрузим красный флаг на вершине сопки Заозёрной!
— Да итить… твою мать! — Апанасенко с силой стучит указкой по столу, пробивая дыру в карте, точно попав в злополучную вершину.
Тёмная полоса появилась над воротом гимнастёрки комкора и, расширяясь, быстро поползла наверх захватывая всё его лицо. Все, включая Мехлиса, с опаской вжимают голову в плечи и завороженно смотрят на остриё указки. В палатке становится так тихо, что снаружи проникает многоголосый комариный писк.
— Ну тогда слушай, чего я командовать буду… — с трудом справляется с гневом комкор. — война идёт, нет больше границы! Бить будешь вдоль берега реки Туманной, вот эту понтонную переправу разнесёшь на… понял нет? Ты сам ставишь задачи и даёшь цели своим пушкарям. Да пусть не скромничают, лупят на всю глубину докуда дотянуться смогут, хоть бы и на другой стороне реки, жэдэ станцию — в первую очередь. Чего сам не сможешь достать, обращайся к летунам, к Сорокину… я распорядился, чтоб твои заявки на бомбёжку исполнял вне очереди. Апанасенко переводит дух.