Я неодобрительно фыркнула, лениво протирающая лестницу служанка принялась тереть втрое усерднее. Меня здесь все знали в лицо, теперь наверняка в курсе, что я еще и в императрицы мечу.
Зато стало ясно, что граф сообщил императору во время нашей с Тавром помолвки: Теренис сбежал. Ходит под парусом, наслаждаясь морским ветром и брызгами в лицо. Вдали от столицы, от дворца и правил. Его решение можно понять, но не принять. Побег — не выход.
Я вышла на заснеженную улицу, взглянула на серое небо, равномерно темное, будто полное печальной решимости. По пустынной дорожке в моем направлении ехал верхом одинокий всадник. Тавра легко узнать издали, ведь даже когда я не видела его лица, он приковывал к себе взгляд. Золото его волос было скрыто под темно-алым капюшоном, конь шел медленно и уверенно. Я замерла, глядя на то, как принц приближается ко мне.
— Здравствуй, Мари. — Янтарь его глаз согревал даже в этот холодный день.
— Здравствуйте, ваше высочество.
Склонилась в реверансе. Тавр нежно улыбнулся, всем своим видом показывая, что рад меня видеть. Я же в его присутствии чувствовала себя слишком… человечной.
— Ты уже освободилась? — Взгляд скользнул по моей фигуре и остановился на лице.
Тавр смотрел мне в глаза. Его взор не горел, как у Ану, не замораживал изнутри, как взгляд Роаха. Медовые глаза гипнотизировали, обещали что-то запретное, завораживали. В них хотелось смотреть вечно.
— Освободилась.
— Поедешь со мной?
— Куда?
— Секрет. — Он ухмыльнулся по-мальчишески, как мог бы Роман, и эта ухмылка еще долго всплывала в воображении, стоило мне закрыть глаза.
Тавр что-то задумал, и ответ «нет» в его планы не входил.
— Это не опасно?
— Может быть, немножко.
— Мне понравится?
— Уверен, что да.
До первого занятия с императором оставалось еще несколько часов. Тавр терпеливо ждал моего согласия. Странно, всю жизнь никто не спрашивал моего мнения. Ни о чем. Только отдавали приказы. Не веря, что Тавр действительно предоставляет мне выбор, мягко поинтересовалась:
— А если откажусь?
— Я расстроюсь.
Он ждал моего ответа, был уверен в согласии и в том, что я не пожелаю его расстроить. Можно было отказать просто из принципа, но он разбудил любопытство. Эх, и черт с ним!
— Не расстраивайтесь, — попросила я.