Марнесс не заканчивает предложение. Не потому, что не знает, что дальше сказать, а намеренно. Дальше произошло именно многоточие.
— Через половину рабочего дня ты проснулся у себя за столом и ничего не помнил, — продолжает Уилер. — Ты прошёл по этому кругу ещё с десяток раз, пока кто-то не понял, что происходит, и не вывел тебя из цикла.
Всё это знакомо Уилер. Личное дело по-прежнему там, и антимеметическое воздействие по-прежнему окружает его вторую половину. Всё это могло бы окончиться в секунду, если бы только была возможность прочесть ту вторую половину.
— Когда я собрал доказательства, — продолжает Марнесс, — я нашёл… ну, дыру. Как пазл, в котором только края и уголки. Поэтому я сделал то единственное, что смог — посмотрел, какой формы дыра. И мы с Бартом Хьюзом сформулировали теорию.
— Этот отдел антимеметики — не первый. Был и другой, до 1976 года. Я служил в этом отделе, вероятно, и возглавлял. Кроме меня нет ни одного уцелевшего выходца из этого отдела. С той командой что-то случилось. Какая-то антимеметическая сила сжевала и проглотила саму идею отдела антимеметики. Меня вывели из игры легко, я уцелел. Остальные, кем бы они ни были и сколько бы их ни было, пропали без следа, все до единого.
— Это мы уже и сами знаем, — кивает Уилер. — То завещание ты писал при мне, помнишь? Вопрос известен. Но до ответа не добраться, не убив тебя. Именно этот ответ мы ждали все эти годы. Я здесь для того, чтобы задать тебе вопрос: что произошло?
Марнесс прикрывает рукой правый глаз и морщится. Попытка не удаётся.
— Там пусто. Ты недостаточно далеко отправила меня в прошлое, в голове по-прежнему та стена. Я помню, почему существует вопрос, но я не помню ответа. Надо ещё.
Уилер протирает ему руку и вкалывает ещё десять лет[1].
После того, как начинает действовать вторая доза X, Марнесс кажется другим человеком. На лице снова появляются морщины, на конечностях отрастает мышечная масса, но Уилер не сразу понимает, почему это происходит: она только что заставила его пересечь границу между кабинетным агентом и агентом полевым. Марнесс ушёл в прошлое немного дальше руководящей должности, на которой проблемы решались с помощью правильно выбранных слов, ушёл туда, где он выживал за счёт физподготовки, внимательности к ситуации и практического опыта.
В первый раз за множество лет Марнесс поднимается на ноги. Он оглядывается вокруг, смотрит на мирное золотистое озеро, на небо и на саму лодку. И остаётся стоять. Он разглаживает больничную робу; ему кажется, сейчас был бы уместен свитер и что-нибудь для рыбной ловли. Он запускает руку в свои новые старые волосы. Бакенбарды снова отросли.