— Не было, — отвечает Марнесс.
* * *
Та часть мозга Марнесса, которая не осталась в настоящем, сейчас находится в семидесятых, так что Настоящая История Самых Первых Немыслимых для него — как открытая книга. И он читает:
— После войны вторая бомба несколько лет пылилась без дела. Мы набросали было чертежи для третьей, улучшенной бомбы, но к тому времени руководство стало уделять нам всё меньше времени. Мы завершили исследовательскую работу, выполнили план по производству, но новых задач нам не поставили. Финансировать стали нерегулярно, а мы понять не могли, почему. Мы даже не были на 100 процентов уверены, что руководство проекта знает, что мы делаем. Или хотя бы помнит, что мы есть на свете. Это был побочный эффект от исследований, конечно, и в то время мы не могли с ним справиться.
— В 1951 году в Охае, что в Калифорнии, объявился культ. Он был… неправильный, в нём что ни возьми — всё было не так. За неделю он разросся до общенационального феномена и продолжил расти. В новостях только и разговоров было. В подобный рост за несколько месяцев можно было бы поверить, но несколько дней — это невозможно. У себя в группе нам было видно, что движущая философия этого культа неестественно заразна. Она была противоположностью немыслимому, она была незабываема. Мы знали, что именно для таких целей сделана наша бомба. Мы запросили указаний у руководства. Но указаний не было.
— Когда начинался всплеск, наша лаборатория с потрохами принадлежала армии США. На восьмой день кризиса нас «экспроприировал» Фонд. Все засекреченные исследования, все материальные активы и всех желающих сотрудников, в том числе и меня. Всем, кто не был согласен, промывали мозг и отправляли назад в армию. Через двадцать часов после перехода под крыло Фонда мы применили бомбу и культа не стало. Никто о нём не помнил, никто не помнил, как участвовал в нём, никаких потерь среди населения. Идеально чистый подрыв.
— После этого всё завертелось всерьёз. Как только мы начали работать на Фонд, исследования резко ускорились. С каждым шагом новых технологий мы обнаруживали новые скрытые объекты. Я прошёл экзамен Фонда на полевого агента и отправился ловить призраков. Моя жизнь превратилась в «Сумеречную Зону». Я…
Марнесс жмурится. Он закрывает один глаз, потом второй.
— Теперь я вспомнил всех этих людей. Память как будто разделилась на два канала. Из тех антимеметических SCP, которых мы поймали до сброса в семьдесят шестом, почти все были пойманы вскоре после сброса. А значит, я помню по два протокола обнаружения на каждый. Я помню два отдела антимеметики, но не помню, который из них по какую сторону стены. Помнишь Голди Ярроу? Невролога? Она изучала механизм аномально ускоренной потери памяти… целую библиотеку на эту тему написала…