— Алло?
— Мистер Уилер? — отвечает искусственный женский голос.
— Да, кто это?
Голос отвечает равномерным механическим тоном.
— Мистер Уилер, вы были больны в течение длительного периода времени. Скоро я буду рада ответить на все ваши вопросы. Но не сейчас. В комнате W16 есть женщина. Она умирает.
— Я… Я не доктор.
— Я знаю. Вы никак её не спасете. Тем не менее, вы должны пойти к ней. Сейчас.
— Мне кажется, я… не лучший человек для этого. Я сегодня не в лучшем месте.
— Это должны быть вы. Больше никого нет.
— …Кто она?
Пауза. Как если бы сущность на другом конце телефона не могла подобрать слова.
— …Она важна. Идите сейчас, пожалуйста. У нее не так много времени.
Уилер растерян. Кажется, у него недостаточно силы воли не делать того, что ему говорят. Других вариантов, куда пойти, у него нет. Не будь телефонная трубка проводной, он бы её взял с собой. От этого он нервничает.
— Вы будете здесь?
— Да.
Он кладет трубку рядом с телефоном и возвращается в тихий коридор. Он находит дверь с номером W16 и заглядывает через стекло в классную комнату, щурясь от тёмно-оранжевого солнечного света, который заливает ее из окон. Ему до сих пор не ясно, сумерки ли это или ранее утро. Не заметно, чтобы в классе кто-то был.
Он открывает дверь и входит внутрь. Он видит детальные, красочные биологические плакаты и демонстрации курсовых работ, столы в беспорядке, разбросанные книги и фломастеры, яркие рюкзаки. Он делает шаг или два по центральному проходу, ища глазами то, что, по его мнению, он должен видеть, оборачивается и подпрыгивает, ошеломлённый. На доске — огромный меловой рисунок, погрудный портрет женщины. Он мог поклясться, что доска была пустой, когда он вошел.
Изображение движется. Будто если бы оно рисовалось, стиралось и перерисовывалось, пять или десять раз в секунду. Женщина выглядит как его ровесница. Ее лицо обрамлено массой волос, хоть и из-за негативного цветного эффекта, получаемого белым мелом на черном фоне, трудно сказать, какого цвета должны быть ее волосы. Единственным цветным местом является толстая, ярко-синяя оправа её очков.
Она выглядит смущенной. И она, кажется, что-то говорит, и хотя звука нет, рядом с ней написано:
Адам?
— Да? — говорит он.
Она говорит:
Я всё помню
Слова стирают себя и появляются,
Я не могу забыть ни одной минуты этого
Появляется все больше строчек. Каждое новое слово, что она говорит, стирает старое.
Я знаю обо всем что он сделал
Я была слепа, а он опережал меня во всём
Я совершала ошибку за ошибкой
Он убил всех, кого я любила, кроме тебя
После этого ее губы перестают двигаться. Последняя фраза задерживается дольше, чем остальные, прежде чем исчезнуть.