Он пожал плечами и не настаивал.
Тамадой единодушно избрали физика. Он сначала отнекивался, но потом все-таки сел во главе стола и показал, что даже самый стеснительный горец знает и умеет все, что касается застолья, этой неотъемлемой части горского быта, кавказского гостеприимства. Причем он был в меру гибок и демократичен — ни на кого не давил, требуя пить до дна, сам усадил нерешительно вертевшуюся в дверях Таню рядом с виновниками торжества. «Это не только их праздник, Танюша, — сказал он, — это и ваш с Алешей. Садись и не смущайся». Танька не заставила себя долго упрашивать. По ее раскрасневшемуся личику не было заметно, чтобы она смущалась.
Вышло так, что брат и сестра оказались между отцом и матерью. Марико сидела чуть поодаль, возле Нонны Георгиевны.
— Ну, что же, это самое… — встал Сафар Бекиевич, поднимая рюмку. — Властью, данной мне от бога, я и начну… — Он поморгал, подвигал подбородком и продолжал уже без шутливых ноток в голосе: — Вот, это мои друзья — Евгений Константинович и Ирина Анатольевна. У них сегодня — большой день: они прожили вместе ни много ни мало — четверть века… Хорошо прожили, дружно, красиво. Я знаю их близко всего около трех лет, но уверен, что не так-то просто найти более дружную и любящую пару. И мне кажется… Понимаете, мы, кавказцы, любим в наших тостах этакую цветистость, принятую и на Востоке, когда всякая высота сравнивается по меньшей мере с Эльбрусом, когда образы и пропорции заимствуются из богатырского эпоса, из нартов, и никакая гипербола не кажется преувеличением… Это наша национальная черта, имеет она свою историю и свое оправдание. Но сегодня… сегодня я не хочу говорить так, потому что обращаюсь к очень простым, очень скромным людям, моим большим русским друзьям, которые заслуживают любых слов похвалы и привета, но, это самое… лучше таких же простых и добрых, как они сами… — Он еще поморгал и, выйдя из-за стола, подошел к Ларионовым. — Ну, вот… молодожены… Поздравляю вас, дорогие! Будьте всегда такими, какие вы есть, и сто лет вам жить и любить друг друга! Дай аллах всем нам погулять на вашей золотой и бриллиантовой свадьбе! Вот, все-таки не удержался, это самое… — Физик потянулся к Евгению Константиновичу, они чокнулись и расцеловались. У Ирины Анатольевны Сафар Бекиевич церемонно поцеловал руку. Жест был неуклюжий, но такой прочувствованный, что все захлопали.
— Горько! — тихонько пискнула Танька, с опаской посмотрев на тамаду.
— Татьяна! — укоризненно покачал головой отец. — Не вольничай! И вообще: вас еще нет с Алешкой! Вы даже не в проекте.