С питанием было туговато. Не раз я тайком от мачехи разбавлял обеденный борщ кипятком — количество хоть ненадолго создавало иллюзию сытости, крошил в пшенный кондёр сырую луковицу, чтобы он стал погуще, но уловки мои мало помогали, я постоянно ходил голодным. Такое время!
Мать Ирины прекрасно все понимала и носила мне в жестяной банке из-под монпансье то кукурузные лепешки, то вареный картофель в мундире, то даже хлеб с салом. Я изо всех сил отнекивался, краснел, как гимназистка, уверяя, что сыт, но она оставляла банку у меня на столе в библиотеке и уходила. И я ел, торопясь и глотая куски непрожеванными, чтобы кто-нибудь из учителей не увидел. Бывая у Ирины, иногда выдерживал характер и наотрез отказывался есть с ними, но чаще правила хорошего тона летели вверх тормашками, и я за обе щеки уминал кукурузную кашу или пюре с огурцами. В такие вечера. Ирина была со мной ласковей, чем обычно. Однажды она выложила мне напрямик все, что думает по поводу моих маневров:
— Я рассержусь, Женя. Неужели боишься, будто я воображу, что ходишь ко мне ради… господи, язык не поворачивается! — ради тарелки супа! Я же знаю, как сейчас трудно приезжим! У нас все-таки — какое-никакое хозяйство: огород, садик, мать запасла кое-что. Я же говорила тебе, почему в вечерке учусь. Ходила в лес по дрова, таскала мешки с травой, разводила кроликов. Мать — в школе, а дом — на мне… И ты, пожалуйста, оставь свои деликатности, слышишь? Они бесят меня. Заработаешь чахотку — не выйду за тебя замуж! — В ее возмущенных глазах появлялась искорка смеха, я спешил воспользоваться этим, чтобы запечатать ей рот поцелуем, если матери не было поблизости.
Может, и не выдержал бы такого темпа, если бы не Ирина и ее мать. За полтора года я сдал в институте что-то около полусотни экзаменов, и мне оставалось совсем немного.
Тем летом Ирина стала моей женой.
Я перебрался к ним со своими немудреными пожитками: вещмешок с книгами и армейский самодельный чемодан, обтянутый авиационной перкалью, в котором лежали шинель (я уже имел стеганку) и стоптанные сапоги.
Осенью получил диплом и устроился на работу. Ирина еще три года училась заочно на медицинском, ездила на сессии, подбрасывая маленького Алешку бабушке, я нахватывал побольше часов, чтобы свести концы с концами, но эти трудности не омрачали нашего небосклона. Больше того. Сейчас, когда у нас есть все, что требуется человеку для нормальной жизни, мы часто вспоминаем то молодое счастливое время…
Вот и конец моей истории.
Теперь, когда я выложил ее целиком, многое засветилось в памяти ярче, приобрело иной оттенок.