С раннего утра до поздней ночи шумел Семеновский базар. Здесь, прижавшись друг к другу, громоздились магазины, жилые дома, бани, лавчонки, разные мастерские, опиокурильни, ларьки денежных менял. Разноплеменный, пестрый поток людей бесконечно толкался по разукрашенным яркими фонариками и цветастыми полотнищами узким и грязным улочкам. Внешне вся эта картина представлялась причудливым пестрым балаганом.
Рынок без остатка пожирал все. Тысячи людей жили на доходы от контрабанды. Продажность таможенных чиновников и стражи открыла широкую дорогу контрабанде, и она текла сюда через все сухопутные и морские границы.
Под видом снабженческих грузов для интервентских войск контрабанда не менее широко и безнаказанно выбрасывалась на рынки Приморья юркими дельцами — американскими и японскими купцами в военной форме.
Страшно было в городе по ночам. В темных улицах грабили, раздевали, порой убивали.
Резким контрастом на этом фоне буржуазно-спекулятивных нравов одичавшей своры белогвардейцев и интервентов выделялся Владивостокский Народный дом и клуб железнодорожников на станции Первая Речка. Оба они были местом подлинно культурного отдыха для рабочих и их семей. Здесь можно было услышать живое слово, лекцию, посмотреть любительский спектакль, побывать на концерте. Иногда и я бывал в театре «Золотой Рог», но чаще — в Народном доме и клубе. С тех пор прошло почти сорок лет, а я вспоминаю их по-прежнему с особенно теплым чувством. Это были своего рода очаги культурно-просветительной и политической работы, которую вели разные кружки самодеятельности, работники профсоюзов и рабочего Красного Креста. Здесь происходили и конспиративные встречи большевиков. Не случайно Народный дом и клуб были под особым наблюдением белогвардейской контрразведки. То и дело здесь появлялись шпики. Посетители Дома и клуба хорошо это знали и всегда были начеку. Поэтому, хотя облавы с проверкой документов бывали часто, однако, за редким исключением, оказывались безрезультатными.
Помню, как с неизменным успехом выступал на сцене Народного дома в амплуа босяка артист Зорин. В театре «Золотой Рог» с немалым успехом подвизалась труппа Константина Зубова. Там же нередко выступал молодой артист Россов с экзотическими, полными мистики и упадочнических настроений песенками Александра Вертинского.
Был в подвальном помещении театра «Золотой Рог» и своеобразный клуб владивостокской богемы — «Балаганчик». Трудно сказать, кто его организовал. Состав его посетителей был разношерстный. Многие из них появились во Владивостоке в те годы, когда в центральных районах Советской России шла гражданская война. Видимо, они рассчитывали на Дальнем Востоке найти тихую пристань.