Но получить работу было еще труднее. Безуспешные поиски продолжались до тех пор, пока я не обратился в союз грузчиков, который направил меня грузчиком на Коммерческую пристань.
Было одно плохо — далеко: с 7-й Рабочей до Коммерческой пристани, а иногда на Чуркин мне приходилось пробираться пешком через всю Светланскую улицу, утром и вечером.
Мы были довольны и этим. Во Владивостокском порту грузчиков был избыток. Их насчитывалось более 7 тысяч. Всех, безработных — и не имеющих никакой специальности и специалистов с высшим образованием — нужда гнала в грузчики. Между тем жизнь Владивостокского порта, оторванного гражданской войной от Сибири и центральной России, постепенно замирала. Грузооборот резко сократился.
В ожидании работы грузчики каждый день толпились по районам порта. Самыми крупными районами были Эгершельд, Товарный двор, мыс Чуркин и Первая Речка. Здесь всегда было оживленно. Интересовались Советской Россией, Красной Армией. Говорили и спрашивали с опаской, сдержанно, оглядывая проверяющим взглядом соседа, но жадно ловили каждое слово. Часто произносилось здесь имя Ленина. Ленина знали все.
Можно было услышать довольно резкие суждения о Колчаке и его режиме. В большинстве своем грузчики были настроены революционно. Много среди них было сочувствующих большевикам, были, наверное, и большевики, но я их не знал. Приходили в порт жены и дети грузчиков, приносили обед, под видом родственников появлялись девушки и раздавали листовки или воззвания подпольной организации большевиков. Центральным бюро профсоюзов даже издавалась газета. Но она преследовалась и после каждого очередного запрещения выходила под новым названием. Помню, выходили одна за другой газеты «Красное знамя», «Рабочий путь», «Рабочая трибуна», «Путь», «Заря» и другие, названия которых в памяти не сохранились.
Нужно сказать, что во Владивосток я прибыл не с теми отсталыми и сумбурными политическими взглядами, которые в недавнем прошлом владели мной. Все, что я видел и пережил в пути, встреча с большевиком Антоновым, конечно, оставили во мне неизгладимый след. Я начал хорошо понимать предательскую роль эсеров, меньшевиков и других партий, серьезно заинтересовался политикой, стал более вдумчиво читать газеты.
Вскоре я был окончательно прикреплен к участку Коммерческой пристани. Обычно здесь пришвартовывались товаро-пассажирские пароходы, совершающие заграничные рейсы. Поэтому сюда не поступали и отсюда не грузились массовые грузы, как рис, соя, бобы, чай, уголь, лес... В основном на эту пристань поступали текстиль, аптекарские товары, игрушки и всякие предметы роскоши.