На стр. 29 т. Батурин пишет: «Несмотря на установившуюся дисциплину в Таманской армии, раздавались крики: «На Пятигорск: Отомстим за Матвеева штыками! Сорокин — изменник!». И не только масса рядовых бойцов, но и весь командный состав были одного с ними мнения». Возможно, что во 2-й и 3-й колоннах такое настроение и имело место, но в 1-й колонне ни такого настроения, ни криков среди красноармейцев и тем более комсостава абсолютно не было.
А. Голубев в своей книге «Врангелевские десанты на Кубани» (Гиз, отдел военной литературы 1929 г.), касаясь вопроса боевых действий красного десантного отряда таманцев, также допустил много неточностей. Он слишком умалил героическую борьбу частей красного десанта в тылу у белых. Уже одно то, что десант, был послан почти на верную гибель ради общего успеха, доказывает, какое важное значение придавало ему красное командование. Наши бойцы сдержали врага, в десять раз превосходящего их численностью и с честью выполнили поставленную им задачу, чем способствовали уничтожению белого десанта ген. Улагая на Кубани.
Совершенно правильную оценку боевых действий красного десанта дали тт. Подшивалов и Фурманов. Первый, видимо, хорошо изучил имеющийся материал, а второй, как активный участник десанта, беспристрастно описал в своей; книге «Красный десант» все, что видел сам и испытал.
Искажение отдельных эпизодов из героической борьбы таманцев допускает и т. Дегтярев в своей книге «Шагают миллионы». Затрагивая отдельные моменты из истории Таманской армии, Дегтярев пишет: «Ночью Кочергин прибыл в Армавир и побежал на квартиру Ковтюха. Жена Ковтюха открыла дверь; ее лицо было тревожно, она ступала осторожно, шепотом сказала: «Тише, не тревожьте его, он сидит у себя и плачет». Кочергин удивленно посмотрел на нее. Вместо ответа она показала телеграмму на имя Ковтюха: «Командующий Таманской армией[1] за неисполнение оперативного приказа Реввоенсовета расстрелян. Вы назначаетесь командующим» (стр. 285).
Приписываемый мне поступок, несвойственный моему характеру, представлен в исторической повести Дегтярева, как достоверный факт. Между тем, Кочергин даже не был, у меня на квартире. Наряду с этим, в предисловии к своей повести Дегтярев выводит меня в роли («Невольного» пособника в создании этой клеветы. Можно привести и ряд других ошибок и искажений, допущенных т. Дегтяревым. Так, на стр. 129 он пишет: «В Геленджике Таманские отряды, зная, что противник остался сзади, собрали совещание; им приходилось теперь выбираться из окружения, в которое они попали по своей вине, но понять этого они не могли и искали виновных на стороне».