Коростылев подмигивает мне. Вот он настоящий друг — в любой момент поддержит — и в горе и в радости, как говорится.
— Ладно, давай свой анекдот.
— В конце 40-х в одном из номеров гостиницы «Москва» собрались три еврея — Гердт, Галич и Райкин. Нарезались водки и понесло их на политические анекдоты — Леха засовывает в рот еще одну пластинку жвачки — Про Берию, про Сталина…рассказывают громко и ржут так, что на соседнем этаже слышно. И вдруг посреди этого пьяного еврейско-антисоветского веселья раздается телефонный звонок — номер то крутой — с телефоном. Все осеклись и замолчали. Опомнились, что во всех номерах 100 % прослушка! Райкин дрожащими руками снимает трубку. Гердт слышит, что там гудки идут — наверно ошиблись номером. А Райкин с серьёзным лицом кладет трубку и говорит собутыльникам: «Нас просили минуты три анекдоты не рассказывать. МЕНЯЮТ БОБИНУ НА МАГНИТОФОНЕ!»
Мамонт начинает смеяться так, что под ним дрожит кровать. Сейчас сюда сбежится весь медперсонал от его гогота. Я лишь криво ухмыляюсь. Кто видел Веверса в МИДе на фуршете — тот и в цирке не смеется…
— Вот, что Леха — я встаю, смотрю на часы. Пора бежать. — После выписки поедешь в Сочи. В санаторий МВД. И даже не вздумай спорить — я грозно наставляю на него палец — Загоришь, покупаешься, сочинских девчонок проинспектируешь.
— А можно Светку с собой взять? — скалится Мамонт.
— Точно не Львову? — усмехаюсь я.
— Ну можно и ее в принципе — чешет в затылке парень — Но у Татьяны же пацаны…
— Ладно, решай сам. С Щелоковым я договорюсь.
* * *
В одиннадцать я уже был на Селезневской. Здесь все по-прежнему, без изменений — толпятся фанаты, на входе нас встречает милиционер, докладывает, что в студии сейчас только Григорий Давыдович и Полина Матвеевна, остальные еще не подъехали.
— Сбор на двенадцать назначен, через час все подтянутся — коротко информирую я охрану, приветствую радостно галдящую толпу, после чего отправляюсь на поиски Клаймича.
Нахожу его в приемной. Он что-то усердно выстукивает одним пальцем на секретарской пишущей машинке, наверное, заново финансовый отчет перепечатывает перед встречей с Калининым. Да уж… у каждого из нас своя строгая отчетность. Пока Клаймич занят, я выслушиваю подробный доклад Полины Матвеевны: кто звонил, когда звонил, что просил мне передать. Список страждущих вполне ожидаем: Сенчина, Лещенко, Пьеха, Семенова. Понятно, что всем им нужны от меня новые песни, и никого не волнует, что у нас самих на носу гастроли в Италии и США. Говорухин звонил — тоже хочет получить обещанную музыку для «Пиратов». И что мне теперь — разорваться что ли?!