Отец бросил мать, беременную мной, но потомство все равно завел. На вилле несколько детских комнат!
В приступе злобы я сжигаю горелкой все игрушки в детских комнатах. Они должны были принадлежать мне, украшать мое детство. Но не сложилось, а раз так, у «других» тоже не сложится.
Потом я падаю на диван, изнуренный такой несправедливостью.
Сначала мир, потом встреча с папашей – нет, это уже слишком!
– На, хлебни, и все пройдет, – говорит Стас, протягивая мне бутылку американского виски.
Мы крушим в доме моего отца все: мебель, посуду, все предметы. Пусть знает, что я существую. Потом мы пьем в честь учиненного разгрома и валимся пьяные на выпотрошенные диваны. Утром нас будит милиция и препровождает прямиком в отделение. Начальник, восседающий за широким столом, очень молод, не иначе, получил должность по блату. Его лицо мне знакомо. Ваня! После приюта он мало изменился. Он встает и с ходу заявляет, что у него на меня зуб. Мир переворачивается вверх тормашками. Зуб на меня у него вырос из-за всего того зла, которое он мне причинил и на которое я не ответил.
– Ты уж прости, – говорю я, как будто обращаюсь к умственно отсталому.
– Ну, наконец-то! – отвечает он. – Это то, что я всегда хотел от тебя услышать. Из-за тебя я, знаешь ли, здорово помучился! Я долго о тебе думал после того, как тебя перевели из колонии.
«А я изгнал тебя из памяти», – хочется сказать мне, но я молчу.
На его физиономии незнакомое мне мрачное выражение.
– Уверен, ты убежден, что это я на тебя донес.
Главное – не поддаваться на провокацию.
– Ты ведь так думал, да? Сознайся.
Отвечу «да», он распсихуется, отвечу «нет» – тоже. Лучше помалкивать. Я правильно угадал: он не знает, как со мной поступить. Полный сомнений, он истолковывает мое молчание как утвердительный ответ и сообщает, что принимает мои извинения, больше не держит на меня зла и готов помочь нам в истории с ограблением. У него, дескать, хватит власти, чтобы замять дело.
– Только гляди, чтоб больше никаких грабежей! Чтоб мне без рецидива, иначе в следующий раз придется тебя арестовать.
Я жму ему руку и выдавливаю самое нейтральное «спасибо».
– Бывай.
– Еще одно… – останавливает меня Ваня.
– Да, что?
Я замираю, не выказывая никаких чувств, и надеюсь, что цена его снисхождения не вырастет.
– Хочу задать тебе вопрос, Игорь…
– Валяй.
– Почему ты так и не разбил мне морду?
Тут главное, сохранить самообладание. Не нервничать. Это – ни в коем случае. У меня подрагивает рука. Мысленно я наношу удар своим тяжелым кулаком с железными фалангами по этой хорьковой роже. Ощущаю всю силу удара, который мог бы нанести. Но я давно повзрослел. Я всегда говорил моим «волкам»: «Не кидайтесь, как бешеные быки, на красную тряпку. Не теряйте голову от эмоций. Вам, а не противнику, решать, где и когда бить».