Я просыпаюсь рядом с Гисленой весь в поту. Гислена – моя новая подруга. Я выбрал ее потому, что она совсем не жалкая, как раз наоборот. Еще ее родители никак не вмешивались в наши отношения. Она не производит впечатления жертвы психического расстройства. В наше время такое редко встречается и быстро наводит на мысль о совместном проживании.
Вообще-то все это не вполне правда. Главная причина моего выбора в пользу Гислены в том, что это она меня выбрала. Гислена – педиатр. Она ласковая, умеет слушать и разговаривать с детьми. А я ведь ребенок.
Согласитесь, в 25 лет ненормально продолжать интересоваться за`мками, драконами, спящими красавицами, инопланетянами и витающими в космосе божествами.
Гислена сама похожа на героиню сказки про Спящую красавицу. Она миниатюрная брюнетка и в свои 24 года все еще покупает одежду в детском отделе.
Она владеет новейшими методами пробуждения младенцев. В выходные она помогает ассоциации помощи детям с отклонениями развития. Это ее сильно утомляет, но она говорит, что ее некем заменить.
– Ты тоже мальчонка с отклонениями, – говорит Гислена, гладя меня по волосам – они у меня очень густые, особенно на макушке.
По ее словам, внутри каждого человека сосуществуют дитя, взрослый и родитель. Когда создается пара, каждый выбирает свою роль по отношению к другому. Один обычно становится родителем, другой изображает ребенка. Идеал, правда, в том, чтобы оба оказались взрослыми и общались как два взрослых человека.
Мы пытались – не вышло. Это сильнее меня, я – ребенок. Ощущать себя ребенком мне лучше всего, ребенком я полностью раскрываюсь. Ребенок ни в чем не уверен, его все восхищает. И потом, я люблю материнское обращение.
Гислену удивило, что я еще играю в ролевые игры. Я объяснил, что эти игры помогают мне составлять карточки на моих персонажей и раскладывать их, как карты Таро, чтобы помочь им ожить.
На моем письменном столе уйма всяких писательских подспорий. Здесь и схемы сражений, и эскизы внешности моих героев (я часто выбираю реальных актеров, вглядываюсь в их черты и изучаю их психологию), и фигурки из пластилина: я леплю людей, мебель, разные предметы – так легче все это представить.
– Не знала, что нужна вся эта свалка, чтобы рассказывать простые истории! – негодует Гислена. – Твой стол – вылитая лаборатория. Не станешь же ты утверждать, что пользуешься всеми этими чертежами соборов и кусками пластилина?
По ее мнению, я тронутый. Она встает на цыпочки, чтобы меня поцеловать.
Мне хорошо с Гисленой, но нашей паре не хватает масштаба, который помог бы ей продержаться. Нам становится все скучнее. Жизнь с взрослым, ведущим себя по-детски, утратила былую прелесть, и Гислена стала замечать, что занимается трудным и малооплачиваемым делом – в сравнении с моим.