Хан поспешил навестить Михаила, с заверениями в дружбе. По виду был явно обрадован тем, что союзник не пренебрег своими обязанностями и пришел на выручку. Да еще и до того, как сам хан узнал о грядущей беде. Ну, а для чего еще нужны союзники-то.
Тем же вечером по куреням были разосланы гонцы с приказом вести воинов на соединение с основной армией. Куреням же, на всякий случай сходиться в условленном месте, дабы можно было проще отбиться. Скот отгоняли еще дальше на север, дабы он не стал добычей Шаруккана. В поражение никто не верил, но мало ли как оно все в жизни бывает.
В поисках удобной позиции отдалились от стойбища на целых пятьдесят километров. А если учесть еще порядка тридцати, на которые должны были за день отойти кибитки, то получалось изрядно. Но Кучуккана это устраивало. Чем дальше от семей случится сражение, тем лучше.
– Звал, Михаил Федорович? – осадив коня, поинтересовался Бобров.
– Ставь походный лагерь, полковник, – распорядился Романов.
– Я думал, мы сначала осмотрим место. Неплохо было бы, если лагерь сразу составит часть будущей позиции.
– Все уже давно осмотрено. Поди Борис не даром свой хлеб ест. Вот прямо тут и ставь лагерь.
– Слушаюсь, воевода, – и не подумав скрывать свое сомнение, произнес Бобров.
Пропела труба, и ей тут же начали вторить другие. А там засвистали свистки, послышались команды офицеров да десятников. Сони начали расходиться по строго заведенному порядку, каждая включаясь в обустройство своей части периметра лагеря. Конный полк так же не отстаивался в стороне, выделив для работ потребное количество людей. Четверть дружины осталась не удел. Все как всегда. Должен же кто-то быть готовым к отражению внезапного нападения.
Обустройство лагеря было уже завершено, и воины даже успели поужинать, когда печенежский стан вдруг загудел как растревоженный улей. Возмущенные выкрики, проклятия, угрозы полные ярости. Воины вскакивали в седла, и потрясая оружием указывали в строну ощетинившегося лагеря русичей.
Михаил приказал сыграть тревогу, и дружина заняла позиции по периметру, образовав каре. Хотя здесь было не менее шумно тем не менее, пограничники действовали более осмысленно. А вскоре и вовсе замерли в строю, не издавая лишних звуков. Редкое ржание находящихся в центре лошадей. Позвякивание металла. Тихие шепотки, обрываемые гневными окликами десятников.
– Пехотный полк к бою готов, – доложил подъехавший Бобров, которому были переподчинены и артиллеристы.
– Конный полк к бою готов, – вторя ему, доложил Ратников.
– Вот и ладно. Теперь обождем.