Но не может быть так, чтобы здесь не осталось ничего такого, чем можно поживиться. И пройти наверх, не разобрав этот завал, могильщики явно не смогут.
На то, чтобы разглядеть костяки, у Велиона ушла пара секунд. Затем он принялся шарить по подвалу в поисках чего-то, что хоть отдалённо напоминало бы рычаг, приводящий дверь в движение. Наступать приходилось аккуратно, чтобы никуда не вляпаться. Света одного светильника не хватало, чтобы разглядеть всё как следует. Змеи светились под ногами, в большинстве своём красные и оранжевые, но даже ярко-белые не давали ни капли света. Если погасить светильник, можно будет увидеть только их, лежащих в полной темноте.
Могильщик обшарил всю стену и перешёл к правому стеллажу. И почти сразу ему улыбнулась удача: одна из бутылок оказалась чем-то крепко прижатой к ложу. Велион ухватился за горлышко и с усилием потянул вверх. Бутылка со скрипом поддалась, и за стеной раздался звук, характерный для движущейся цепи.
– Пошла, пошла! – радостно пискнул Мише из соседней комнаты, а Грест громко хохотнул.
И буквально в этот же миг что-то в стене лопнуло, зазвенело и с громким стуком упало на пол, а бутылка-рычаг без сопротивления встала в ложе. Выругавшись, могильщик повернулся к плите. Она стояла в том же положении, что и раньше. Из-за стены доносилась приглушённая ругань Карпре.
Велион тоже выругался и подошёл к плите.
– Я разгребу завал и поднимусь наверх, чтобы найти какую-нибудь подставку покрепче! – крикнул он. – Здесь ничего подходящего нет!
– Хорошо! – отозвался Карпре. – Если тебя убьёт, кричи погромче, чтобы мы знали, что нужно возвращаться!
Велион приблизился к костякам, поставил лампу на пол и встал на колени. В голове промелькнула мысль о том, что, если видение посетит его во время работы со змеями, он задёргается и, возможно, действительно будет очень громко кричать, прежде чем умрёт. Но могильщик уже взял первую змею, потянул её, и эта мысль не задержалась в его голове надолго.
Первый скелет принадлежал девочке лет пяти, не больше. В её черепе зияли три неровные дыры – следы от ударов чем-то тупым и тяжёлым. Кость на месте ударов уже выкрошилась. На её шее при смерти висела тоненькая бронзовая цепочка, уже позеленевшая от времени. Змея поддалась легко, и цепочка легла слева от могильщика. Следующему, явно взрослому мужчине, очень неумело пытались отрубить голову: на втором и третьем шейных позвонках виднелось четыре зарубки. Первый позвонок, как и череп, у скелета отсутствовал. Горсть медных пуговиц и бляшка ремня отправились к цепочке через минуту. У пятого в висках круглые дыры. Складывалось впечатление, будто к его голове, прижатой к полу или стене, приставили арбалет и выстрелили. Седьмому отрубили руки по локоть и раскрошили молотом грудную клетку. У восьмой на ноге так и остался капкан, на котором зловещей краснотой отливал целый пучок змей. Десятому прорубили темя топором. В грудной клетке одиннадцатой так и остались двузубые вилы. У четырнадцатого не хватало ни рук, ни ног, ни головы. Пятнадцатому, парню лет двенадцати, изломали лицо и рёбра, очевидно, забивали лежащего на животе опять-таки чем-то тупым и тяжёлым.