Значит, придётся рискнуть.
Велион заорал и бросился к разбойникам. Теперь его заметили: двое рванули к нему. Он отразил атаку одного из своих противников и щитом отшвырнул его как можно дальше. Затем быстро отступил, отбрасывая щит в сторону. Когда второй противник попытался его зарубить, могильщик просто схватил клинок левой рукой.
Перчатка, конечно же, выдержала. Это было больно – удар оказался достаточно сильным, ладонь на миг онемела. Но могильщик уже крепко держал клинок. Разбойник рванул оружие на себя, но не очень уверенно, в его глазах читалось всё нарастающее удивление. Ещё через миг это удивление сменилось испугом. Испуг перешёл в ужас, дикий, животный. Глаза разбойника выскочили из орбит, рот широко раскрылся.
– Могильщик! – крикнул он. И второй раз, панически, истерично: – Могильщик!
– Ты проклят! – заорал Велион, растянул рот в самой паскудной ухмылке, на которую был способен, и что-то зашипел.
Разбойник отпустил меч и с полным ужаса воплем бросился наутёк. Спина его компаньона уже скрылась за деревьями. Другие тоже побежали, кто-то быстрее, кто-то медленней, но бежали все.
Кроме одного, того, что, судя по дорогому клинку, был атаманом шайки. Он обзывал своих подчинённых трусами, приказывал вернуться, но его быстро успокоил Альх, заливацки располосовав лицо саблей. Стражники свалили его на землю и добили несколькими ударами.
Велион скривил губы и, бросив меч, быстрыми шагами направился к телеге, за которой оставил свой рюкзак. Надо уходить, и быстро, иначе может получиться так, что стражники, которых он, по сути, спас, запросто закидают его камнями, опасаясь только что произнесённого им «проклятия» могильщика. Или, того хуже, их страх будет не так велик, как у разбойников, но достаточен для того, чтобы убить его. Так, на всякий случай.
Могильщик обошёл телегу и принялся засовывать в рюкзак свои вещи – свёрнутый плащ, вторые портянки, стакан, миску... Жаловаться было не на что – как-никак, три дня на халяву жрал и путешествовал не на своих двоих.
– Думаю, Свирге немного разочарован, – произнёс Альх, подъезжая к нему. – Он терпеть не может могильщиков. Но только благодаря тебе он вообще может испытывать это чувство. До сих пор может.
– Я рад за него, – пробурчал Велион, уже практически зашнуровавший свой рюкзак.
– Куда ты собрался… могильщик?
– Боюсь, как бы все твои стражники не бросились бежать от моего вида.
– Они не настолько суеверны. Ты можешь остаться. Нет, – быстро поправился Альх. – Ты должен остаться.
Велион, не веря своим ушам, поднял глаза. Купец усмехался. Но в его усмешке была и толика горечи.