Наша дорога. Наша земля. Наша страна…
Пересекли мост – это была уже трасса Таврида – новая, тоже только что построенная. Обойдя по новому обходу Севастополь – они сразу свернули. Там, в зарослях высокого кустарника – стояли несколько отдельно стоящих домов. Мало кто знал, что этот санаторно-курортный комплекс ЦК КПСС, который ранее использовался для отдыха среднего руководящего состава – передан ГРУ, а под домиками – строится засекреченный центр управления с выходом к гроту, где должны были швартоваться небольшие подводные лодки. Домики нужны были теперь только для прикрытия – но можно их было использовать и для отдыха оперативного состава и важных агентов.
Мерседес остановился напротив одного из домиков, навстречу уже спешил человек в гражданском, в накинутом на плечи халате – но с явно военной выправкой.
– Здравия желаю…
Музыкант махнул рукой, обрывая доклад
– Где он?
* * *
Нужного ему человека Музыкант увидел издалека: он стоял на обрыве и смотрел вдаль, в море. Рядом с ним – никого не было
– Не бросится?
– Нет. Я поговорил с ним… уникальный, конечно, пациент…
– Чем же?
– Абсолютной уверенностью в себе. Такая тяжелая травмирующая ситуация, но нет и следов посттравматического синдрома. Стресса тоже нет.
Музыкант посмотрел на сопровождавшего его профессора, имевшего степень доктора медицинских наук по закрытой тематике.
– Когда наши деды вернулись с войны, у них тоже не было посттравматического синдрома. Никто не бился головой об стенку, не резал вены, не вышагивал в окно…
…
– Просто они твердо знали, что правы. И он – знает…
Музыкант сделал шаг на тропу.
– Сопровождать вас?
– Ни в коем случае…
* * *
– Добрый день…
Музыкант кивнул на уходящую вдаль морскую гладь.
– Нравится?
Ангел знал про Музыканта, так как работал с русскими – но он знал только его псевдоним и никогда его раньше не видел. Теперь он видел перед собой среднего роста человека, лет пятидесяти, с живыми, проницательными глазами. Музыкант был одет в деловой костюм, но вместо положенной рубашки – на нем была черная водолазка, подчеркивающая его неформальность. Так на Западе одевались либо люди свободных профессий, либо миллионеры, которым не надо было следовать офисному дресс-коду.
Музыкант истолковал его пристальный взгляд по-своему.
– Напрасно вы так, Георгий, на нас смотрите. Вот, вы полковника Шульгина тогда в Ильичевске оскорбили, а, между прочим, он, когда узнал, что вы живы, поднял шум, записался на прием к директору ГРУ, сказал, что мы никого не имеем права оставлять. Он же добровольно вызывался командовать спецоперацией по вашему освобождению из украинского плена… зная на какой риск он идет. А вы ему руки не подали. Это правильно?