Текст продолжался. Искусство созидание образцов иногда строится на уникальности самого автора.
Обратная связь — просто термин. Могу укрупниться в знаниях, могу упростить текст — кому какое дело? Когда игра начиналась, он выезжал на коне. Женщины редко работают директорами. Но говорить о демократии не приходится — если вас выбрали, это что-то вроде родиться заново — в вас еще остаются части старой личности, но пути назад уже нет. Однако, будет и выход — просто ваш срок закончится, кто-то придет вас сменить, только о всего, а дальше вы будете жить самой обычной жизнью.
Он часто приглашает музыкантов, потому что их легко достать из коллекции. Бетховен как-то спросил:
— Вы выглядите как-то странно? Вы — дьявол?
— Это работа, — ответил он (Я), — я должен вам многое объяснить.
— Я думал, моя душа была достойна лучшей участи.
— У вас прекрасная участь, особенность уже в том, что вы имеете право знать. Я могу бы вам ничего не сказать, за окном шла бы привычная вам жизнь, вы бы только что сочинили Шестую симфонию. Но механику мира скрыта и от меня. Если мы пройдем в Дом Артефактов, вы найдете сами себя — однако, вы здесь. Каждое представление — словно еще один вид искусства. Ключевым здесь будет слово «устройство».
— Я сочинил симфонию об устройстве. Насколько я понимаю, живые никогда не узнают о ее существовании. И вы специально делаете, чтобы я не испытывал тоски.
* * *
Суть портрета гораздо шире — через такую картину мы можем вызывать носителя. Если вы получаете картинное (энергетическое) имя, то обращаться к вам нужно именно так.
Когда закончится мое дежурство, придет следующий, и я уже знаю его имя. Это — Алехандро Вартан. Я не знаю, кто он, и он не знает, кто он. Далеко не все в этой машине работает автоматически.
Сигарета продолжила путь моей мысли. Владельца нашего бизнеса мы называем Главным. Так это и происходит:
— О, Главный, здравствуйте. Как ваши дела?
— Запутался.
— Я тоже запутался.
— В этом году жара пришла рановато. Как там всё?
— А, как всегда.
— Политик С. написал книгу, мне кажется, он или тронулся, или таким и был.
— Хотите сказать, что ее надо корректировать?
— Да.
— Отдайте девушке?
— Девушку завалило. Видел картину, башня из букв уходит в небо и теряется в бесконечности. Так вот, башня упала, девушка не скоро выберется.
Хотя у девушки есть имя, но у нас так и принято говорить — девушка. Да и обращаются к ней точно так же, и она не в обиде.
— Давайте, я быстро разберусь. У меня много опыта.
— А что с этой… Как ее…
— А вы читали?
— А вот слушай, какая тут история. Как ты думаешь, сумасшествие передается? Ты же первый сказал — с текстом не все в порядке. Да я даже и читать не собирался. Открыл чисто случайно. Как нормальный человек может такое сочинить? Но слушай, я просматривал переписку, сидя в машине, и тут понял, что думаю о том, чего не знаю — при чем, думаю очень уверенно, со знанием дела. На какое-то время я совершенно не было собой. Когда это прошло, я подумал — спустя несколько секунд я уже не мог сказать, чем это было? А что, если я не только думал, но и делал?