— Я же не все себе, — весело ответила Светлана Даниловна. — У меня много знакомых, всем что-то надо…
И она говорила о знакомых, о магазинных новостях и сплетнях и даже похвасталась, как ей удается ловко обводить вокруг пальца покупателей. Она смеялась, весело поглядывала на Кузина и называла покупателей — «они». Из ее рассказов Кузину стало понятно, что есть множество лазеек для воровства, и если задуматься, то выходило, что магазин работает только на продавцов и их знакомых.
— Ну что ты! — ответила Светлана Даниловна, когда он спросил об этом. — Кое-что остается…
— А если тебя поймают?
— Меня? — удивилась Светлана Даниловна. — Да я любого так запутаю, что он никаких концов не найдет…
Чувствовалось, что она доверяет своему квартиранту и ничего не боится.
Через несколько дней Кузин не мог равнодушно слышать ее воркующий голос, когда она говорила «картошечка, мяско, лучок…» — и эти уменьшительные, но житейски понятные слова врезались в него так, что, даже оставаясь один, он слышал их. Кузин никогда прежде не сталкивался с подобными людьми, которые столько говорят о еде, и не представлял, насколько это утомляет. На кандидатскую он даже не смотрел, словно бы смирившись, что здесь ничего не напишет, бродил по квартире, смотрел в окно и думал о своей хозяйке, чувствуя, что ненавидит ее. «Но за что? — спрашивал он себя. — Ведь она мне не сделала ничего плохого. Напротив, помогла в трудную минуту…» Он представлял, как обидится Светлана Даниловна, когда он скажет, что уходит: он видел, как она торопилась домой, как радовалась, обнимая его, и как старалась во всем угодить. И Кузин терпел. Он стал подольше загорать, успокаивая себя тем, что все же он отдыхает, возвращался в квартиру неохотно. Микки привык к нему и радостно кидался навстречу, лаял и крутился вокруг него.
В один из дней Кузин взялся ладить трубу на кухне, полагая, что сделает хотя бы что-то полезное, а на самом деле потому, что устал от одних и тех же мыслей, хотелось какого-то действия. Он не успел убрать мусор и воду, как появилась Светлана Даниловна. Она увидела паклю и ржавые гайки и сначала даже испугалась, но тут же все поняла.
— Чудненько! — сказала она радостно. — Теперь будет вода… А я примчалась, принесла рыбку. Шесть кило! Ты любишь солененькую? Это я умею… Да, еще знаешь что?..
Она вернулась в прихожую и принесла кулек малины, и поскольку руки у Кузина были грязные, то кормила его с ладони, ела сама и все спрашивала — вкусно ли.
— Я люблю малину, — приговаривала, даже глаза закрыла, показывая, как она любит. — Очень-очень…