Вахтеру пришла смена, и он, как положено, передал напарнику Анастасию, будто объект какой; от него Анастасия и узнала, что пошел десятый час. «Что же делать? — встревожилась она. — Что же делать?» Вахтеры ничего путного сказать не могли, отмахивались от нее.
— Сходи к диспетчеру, — посоветовал тот, что сменился, показал дверь и пошел домой.
Диспетчер сидел за прозрачной перегородкой, он что-то записывал, кидался то вправо, то влево над столом, говорил кому-то невидимому. Анастасия терпеливо стояла перед ним, не решаясь беспокоить. Только теперь она вспомнила, что оставила сумку у стены, и успокаивала себя тем, что так оно даже и лучше, что сын, проходя мимо, непременно узнает ее. «И сразу же поймет, что я где-то рядом, — думала Анастасия. — Как же ее не узнать, черная она, удобная… и на каждый день, и так если…» Диспетчер раза два взглянул на Анастасию, но не увидел ее, будто старая женщина только померещилась. Он «выпустил» все самолеты, потребовал резерв и его отправил в рейс, но пассажиров все же оставалось много. Самолетов больше не было, из-за метели никто не прилетал, и диспетчер с досадою думал о том, что начинается заварушка. Ему хотелось только одного — поскорее передать смену и уйти домой.
— Сын у меня, — решилась наконец-то Анастасия, выговорила это в стекло и подала телеграмму.
Диспетчер взял телеграмму, прочитал.
— Все правильно, мамаша, — сказал он и вернул листок. — Рейс задерживается, надо ждать… Вон как метет.
Анастасия поблагодарила диспетчера и вернулась к стене. «Надо ждать, — повторяла она. — Надо ждать!» И все стояла. Самолеты разлетелись, перрон опустел и обезлюдел, его засыпало снегом, и он стал похож на зимнее поле. Снег все гарцевал, крутился и падал, и бело было вокруг и пусто.
Ближе к полдню Анастасии захотелось есть, и она, вытащив из сумки, погрызла хлебца, яблоко взять не решилась — пожалела, но после достала одно краснобокое и съела. И продолжала ждать. Ей слышно было, как где-то неподалеку гудел самолет, и она надеялась, что вот-вот появится ее сын. Мысль о сыне поддерживала ее, и она, не особо заботясь о себе, простояла до темноты. Один раз ей все же пришлось отойти от стены, но ходила она недолго, да и на то время попросила вахтера поглядеть, не пройдет ли кто… Когда стемнело и зажглись прожекторы, она пошла к диспетчеру. За прозрачной перегородкой теперь сидел другой, пожилой, с орденскими планками. «Фронтовик», — обрадовалась Анастасия и, поздоровавшись, протянула ему телеграмму. Диспетчер даже не взглянув, выпроводил Анастасию за дверь да еще и пригрозил вслед: