Трехов и Лихарев закончили летное училище давно, почти двадцать лет назад, но при встрече — когда Лихарев зашел впервые, — оказалось, что помнят они то далекое время хорошо. Разговор об училище, друзьях длился до самой ночи. Многое они вспомнили, и Лихарев, собираясь уходить, сказал очень значительно:
— Да, мужик, учились мы вместе, это факт!
И Трехов даже посмеялся, поглядев на Лихарева и подумав, что у того были какие-то сомнения в том, что они учились вместе.
— Конечно, вместе, — ответил он, все еще улыбаясь. — Мне как-то вспомнился чердак…
— Да, мужик, факт! — перебил Лихарев, не слушая. Слово «мужик» он ставил где попало и так привык к нему, что обойтись без него уже не мог, как не мог обойтись и без крепких ругательств.
— Однажды я диспетчера обозвал мужиком, — смеясь, ответил Лихарев, когда Трехов сказал ему об этом. — В радиосвязи оно, конечно, лишнее, но привык вот… Это ты правильно подметил. Но возьми и другое: без мата мысль кажется какой-то пресной, а?.. А так оно понятнее… Гы!..
Он весело рассмеялся; и смех его ничуть не изменился, точно так же он всхлипывал и двадцать лет назад. И в этих всхлипах угадывалось что-то чужое, вроде бы подмеченное у кого-то и так неудачно взятое для какой-то своей цели… Трехов тоже улыбнулся, живо представив возмущенного диспетчера, которого Лихарев назвал «мужиком», и подумав о том, что Лихареву нелегко вести связь с «землей», потому что приходится выбирать слова.
Надо сказать, что за все эти годы Лихарев ни разу не заходил к Трехову, хотя адрес у него и был: однажды они встретились в аэропорту, но времени было так мало, что они едва успели перекинуться несколькими словами. Лихарев записал адрес и, пока записывал, говорил о том, что он с женой и дочерью снимает комнату в небольшом поселке, что переезжают они часто, поэтому свой адрес он сказать не может.
— Но найти меня просто, — говорил он Трехову. — Спроси в порту любого — скажут… А если что, пиши на штурманскую, письмо дойдет, а не то передай с ребятами…
Конечно, найти Лихарева в поселке не представляло труда, но Трехов не собирался ехать на юг, к тому же ему было понятно, что значит снимать комнату у чужих людей… Они расстались, и могло показаться, друзья окончательно забыли друг друга, что в повседневной жизни случается не так уж и редко, но прошлой весной Лихарев неожиданно приехал к Трехову и теперь навещал его всякий раз, прилетая рейсом в Ленинград. Рейс этот был эстафетный, и экипаж отдыхал два дня, прежде чем возвратиться домой.
Вот и теперь, войдя в прихожую, Лихарев, не успев даже закрыть как следует дверь, громко и радостно заговорил о том, что в Батуми вышла задержка, что там нет керосина и что жена и дочь передают привет. С порога он ткнул в руки Трехова туго скрученный сноп эвкалиптовых веток с зелеными, узкими и пахучими листьями.